— Далеко замуж выйдете, — неожиданно сказала Ольга.
— Вряд ли соберусь опять, я уже однажды развелась. А почему?
— Мама говорила, кто долгой ниткой шьёт, та за мужем далёко уедет.
— Ну, это я от лени, чтобы не слишком часто вдевать по новой. — Она улыбнулась, и Ольга рискнула спросить:
— А что вы делаете?
— Куколку. Ничего особенного, такое хобби. У меня их уже целый шкаф.
— Марго, милая, а можно взглянуть? Пожалуйста!
Та задумалась, склонив голову так, что волосы почти скрыли треугольное лицо, будто принимала важное решение.
«Надо же, сложности какие — поделки показать. Должно быть, они безобразные получаются, стыдно ей».
— Ну хорошо, — Марго встала, — идём.
Они прошли между стеллажами, углубляясь всё дальше, и Ольга поразилась, сколько же там, оказывается, книг. Воздух был сухим, пахло бумажной пылью.
«То-то у неё такой вид, будто пеплом присыпана, для кожи вредно-то как».
У стены стоял широкий сосновый буфет, более подходящий для столовой или кухни. Марго широким жестом распахнула дверцы, и Ольга, твёрдо собиравшаяся не выказывать никаких эмоций, не сдержалась и вытаращила глаза. Недра шкафа населяли несколько десятков очень странных кукол. Тела были сшиты из грубого серого льна, лица едва намечены, зато платья сделаны из ярких и нарочито дорогих тканей: бархата, шёлка, меха и кружев. Исполнение, правда, всё равно оставалось посредственным. На некоторых Ольга приметила неожиданные аксессуары: например, у одной на шейке в качестве ожерелья надето кольцо с жёлтым топазом, другая держала игрушечную сумочку, у третьей на голове громоздилась уродливая шляпка.
— Какие нарядные!
— Да, люблю их украшать. — Марго взяла уродца в золотой парче и начала раздевать, приговаривая: — Ну, Джульетта, примерь теперь красное.
Ольга заметила, что у многих кукол были причёски — клочки настоящих волос, похожие на вычески, грубо прихваченные к макушкам. Джульетта, например, обладала белокурым шиньоном.
Ольге пришла нелепая мысль, и она спросила наобум:
— А что, Иванова раньше была блондинкой?
— Ну да, полгода как перекрасилась, — ответила Марго, усердно просовывая кривоватую ручку в узкий рукав. Потом замерла и, не глядя на Ольгу, сказала:
— Догадалась. Умница.
— А… они знают?
— Ну да. Многие.
— Милая Марго, а я здесь есть?
— Неа. Пока. — Марго справилась со смущением и теперь улыбалась. Вообще, улыбка была её главным оружием и аргументом, способом извиниться, прекратить диалог или послать собеседника куда подальше. Тусклая мордочка расцветала и Марго на миг становилась неотразимой.
