— А может, и не забеременела бы, — неуверенно произнесла она. — Некоторые женщины вообще никогда не беременеют.
— Да, но очень немногие! В тот день я не был готов и не мог гарантировать тебе защиту. Вполне возможно, что мы бы сотворили ребенка. — Его глаза потемнели, он хрипло продолжил: — Как бы мне этого хотелось! О, Господи, Арабелла, как бы мне хотелось сделать тебя беременной!..
Ее всю охватил жар. Она уцепилась пальцами за дверную ручку.
— Я лучше... пойду к себе, — с трудом выговорила она.
— Ты ведь тоже этого хочешь, правда? — он понимающе улыбнулся, заставив ее затрепетать.
— Мы не женаты, — ответила Арабелла, хватаясь за остатки здравого смысла.
— Будем женаты, — заверил ее Итан. — И, между прочим, я вовсе не отказываюсь менять пеленки и кипятить бутылочки. Я не отношусь к тем неандертальцам, которые считают, что мужское занятие — только пиво и футбол, остальное должны делать женщины.
Она смотрела на него не отрываясь.
— А вдруг я не смогла бы родить тебе ребенка?
Он нежно улыбнулся и коснулся ее губ кончиками пальцев.
— Тогда, наверное, мы с тобой стали бы еще ближе друг другу, чем большинство супругов, — ласково ответил он. — Были бы неразлучны. Мы могли бы усыновить ребенка, или даже несколько, или занялись бы каким-то делом, связанным с детьми. — Он наклонился и поцеловал ее. — Но не думай, что я мечтаю лишь о том, чтобы ты родила мне детей. Дети — это драгоценная оправа брака. Они не должны быть его единственной целью.
Она даже и не мечтала услышать такие слова от Итана. Слезы ручьем покатились у нее по щекам. Арабелла всхлипнула.
— Ради Бога... — Он наклонился и поднял ее на руки, потрясенный ее реакцией. — Арабелла, не надо, — шептал Итан, целуя ее дрожащие губы и нежно укачивая на руках, как ребенка. Голова его шла кругом.
Арабелла обняла его здоровой рукой за шею и тихо постанывала, трепеща в его объятиях.
— Я целиком за, но давайте не будем доходить до крайностей, — сухо произнесла у них за спиной Корина Хардеман.
Итан поднял голову и непонимающим взглядом уставился на мать. Она стояла, прислонившись к стене, и в ее серых глазах светилось такое торжество, что даже он смутился.
