— Давай прощаться, Сара — примирительно произнес ее «старший брат» и поймал расплакавшуюся девушку в объятья.
— Увидимся, Тони, — сказал Джаред и закрыл за Кэшем и Тони дверь.
— Как вообще вы оба оказались во все это замешаны?! — воскликнула Сара, когда Джаред настоятельно усадил ее на диван.
— Я служил в полиции Сан-Антонио. Уволившись, организовал охранный бизнес. Тони я нанял одним из первых. Он лучший секьюрити из всех, кого я знал. Бизнес оказался более чем успешным, и, продав его на самом пике, я решил заняться нефтью. И Тони взял в новое дело, где он оказался так же кстати. До последнего времени мы были самыми близкими друг другу людьми... Я и прежде слышал, что женское присутствие не лучшим образом влияет на мужскую дружбу. Похоже, так и случилось.
— Только не надо винить в вашем разрыве меня. Тебе известно, что моей инициативы в этом не было, — раздраженно предупредила его Сара.
— Тони был моим шафером на свадьбе, — неожиданно признался Джаред.
— Но он сказал, что работает на тебя всего шесть лет.
— Однако знакомы мы намного дольше. До службы в полиции я служил в армии в особом подразделении.
— Тони не упоминал, что знал твою жену, — разочарованно протянула девушка.
— Его не назовешь многословным. Это мне в нем и нравится, — добродушно усмехнулся Джаред. — А не говорил он об этом оттого, что был свидетелем многих наших семейных сложностей. Ты знаешь, что Тони все принимает очень близко к сердцу. В этом дело.
— Что ты хочешь этим сказать? — осторожно спросила его Сара.
— Ничего особенного. Все банально донельзя. Я женился на Марианне по любви. Нам казалось, что у нас много общего. Мы знали друг друга с детства. И она, и я происходили из фермерских семей. Оба рано осиротели. Моего отца пырнул рогом бык. Мама пережила его ненамного. Родители моей жены погибли во время сильнейшего торнадо. Мы рано поженились. Но вскоре Марианна ушла от меня.
— Почему?
— Она встретила человека, отношения с которым полностью захватили ее. Она взяла Элен и ушла. Я ничего дурного не могу сказать о своей жене. Она была самоотверженной и любящей матерью. А я, вероятно, не сумел стать ей по-настоящему близким. Меня и дома почти не бывало. Элен росла практически без меня. И это мое самое большое упущение, как и то, что Марианна не сумела пережить гибель нашей дочери и решилась на самоубийство. Я оказался никудышным мужем, никудышным отцом.
