- Знаю, - вздохнул Лева. - Придется применять военную хитрость.
- И не такие ушлые, как ты, уже применяли. Слыхал про перестрелку у Щучьего брода неделю назад?
- Что-то слышал, но без подробностей.
- То-то без подробностей. Мафия пыталась прорваться через кордон. Человек двадцать и все со стволами. Нахрапом решили взять: гранатомет, "калашники" - разве что не на танках. Всех их, голубчиков, положили как одного. Никто не ушел. Так-то вот. А в городе еще говорят, что заразу эту как раз мафия и распространяет. Крестный отец-де велел... Только я так тебе скажу - мафии такие дела ни к чему, у нее свои интересы, ей поголовно всех изничтожать нет никакого резона. Разве что это какая-нибудь фашистская группировка, иди манихеи, прости Господи, какие-нибудь. Сатанисты. Рассказывают, главарь-то их, - он говорил вполголоса, -скрывается где-то в городе, отсиживается в каком-то бункере за стальными решетками, и никто его не видел. Знают только, что на физиономии у него дьявольская отметина - так что за версту его отличишь.
Они уже подходили к выходу с кладбища. В городе было тихо - только старательные сверчки наяривали свою шершавую музыку.
- Ну все, сынок. Теперь тебе направо, мне налево. Ты меня не видел и не знаешь. А про могилу - молчок. Разошлись, - старик махнул рукой на прощанье.
* * *
"...что эпидемия разрастается, как снежный ком. Дети умирают наравне со взрослыми и стариками. Наверное, не осталось ни одной семьи, где бы не было зараженных.
Господь Всеблагий! Спаси и защити этот город от напасти. Или, может быть, Ты наказываешь его за грехи? На все воля Твоя.
Врачи уже даже не пытаются помочь больным. Среди них самих много синих. Слухи в городе приобретают все более пугающий вид и фантастичность. Говорят уже о слугах дьявола...
Что все это значит - вот сейчас основной вопрос. Найти смысл всего этого. Его не может не быть - он должен существовать. Художник что-то знает - интуитивно, конечно. Сформулировать это "что-то" он не может. Но оно сидит в нем..."
* * *
Неделю назад Художник зазвал их на очередные смотрины. Он против обыкновения был серьезен, не говоря уж о том, что абсолютно трезв, и почти все время молчал, хмурясь и закусывая до белизны губу. Круги под глазами выдавали бессонные ночи, а отсутствие привычной бутылочной батареи у задней стены гаража говорило о том, Семен пребывает в глубокой завязке. Его подавленное настроение невольно передалось и Павлу с Левой - их реакция на новую картину была немногословной, но при этом как всегда, когда Семен демонстрировал им свои творения, изображение вызвало каскад чувств, ассоциаций и неуловимых ощущений. Могучая экспрессия, как-то даже осязаемо изливавшаяся с картин, ошеломляла вихрем цветовых пятен и диковинно переплетенных изломанных линий и контуров, сбивала с пути привычного мироощущения, ломала границы реальности и насильно заставляла вписывать себя в этот фантастический мир Художниковых видений. Так было и сейчас.
