— Значит, вы знаете про «Ворона-Выскочку»?
Джейк покраснел, чувствуя себя фермером, рассматривающим открытую дверь конюшни, в то время как его лошадь радостно скачет на горизонте.
— Не совсем. Но, насколько я понимаю, доктор Льюис исследовал творчество писателя Елизаветинской эпохи, которого звали Роберт Грин. Я не ошибся?
— Очень хорошо, сэр, очень хорошо. Вне всякого сомнения, вы проницательный человек. — Блоджетт постучал пальцем по открытой странице блокнота Джейка, решившего, что закрывать его уже бессмысленно. — Этот парень, Роберт Грин, был первым, кто подверг сомнению авторитет, о котором я упомянул. Вызвав бурю неудовольствия. — Старик говорил и одновременно пододвигал лестницу к особенно пугающей своей высотой башне книг, а затем начал забираться наверх, вызвав у Джейка беспокойство: — А, вот она. — Блоджетт протянул руку, лестница закачалась, но он каким-то непостижимым образом умудрился удержать равновесие и достать древний, переплетенный в кожу том. С победоносным видом он стал спускаться и вскоре, к невероятному облегчению Джейка, оказался на полу. — Вам наверняка известно, что ученые цитируют его, чтобы доказать, что именно он являлся автором, — заявил он. — Должен сказать, что они не слишком внимательно читали его обличительные работы.
— Автором чего? — спросил Джейк, чувствуя, как его охватывает раздражение.
Блоджетт подтолкнул к нему книгу, и Джейк сразу узнал название: «Крупица ума, сторицей оплаченная раскаянием, и другие эссе Роберта Грина».
Где-то в самых глубинах его памяти зазвенел колокольчик, напомнив, что Десмонд Льюис что-то ему говорил на эту тему, когда они встречались во Флориде в институте Пойнтера два года назад. Но он никак не мог вспомнить, что именно.
— Это здесь, в «Крупице ума». — Старик понизил голос, а его взгляд застыл на чем-то невидимом и находящемся невероятно далеко. — Вы знаете притчу «Галка и птицы»? Уверен, что в школе вы проходили Эзопа.
— Кажется, да. А что?
— На самом деле это не галка, а ворон. Этот Грин знал про данный предмет все.
Тревожный звоночек зазвучал громче.
— «Данный предмет»? Вы о чем?
— В этом-то и проблема, сэр. Должен признаться, я дал слово не распространяться на эту тему. — Блоджетт заговорил совсем тихо: — Но вот что я вам скажу: книга, которую вы держите в руках, содержит исключительные и скандальные сведения, касающиеся одного горячо любимого нами соотечественника, включая единственное имеющееся в природе письменное описание личного контакта с предметом, о котором мы говорим, имевшего место при его жизни. Эта книга, если прочитать ее очень внимательно, может сорвать крышку гроба одного из наших главных национальных сокровищ. Уж можете поверить мне на слово.
