Но вот облако разрывов осело, и я увидел танк Попеля. Уже с закрытыми люками, он шёл к селу, скорость его, кажется, была ещё больше. Я задышал свободнее. Пушка по-пелевского танка, повернувшись влево, блеснула огнём выстрела. "Жив!" - воскликнул я мысленно и в неудержимом порыве радости, изо всех сил хлопнув ладонью по башне, крикнул своему танку:
- Ну, дорогой, выноси и нас!
Заградительный огонь угасал, но когда танк Рябышева тоже вступил в его полосу, разрывы с новой силой стали вырываться из земли, поднялись стеной.
"Опоздали - перелёт!" - подумал я, обратив внимание на то, что разрывы отгородили от меня машину генерала.
- Этот пройдёт, - сказал Никитин и, захлопывая свой люк, крикнул мне:
- Закройтесь, наша очередь!
Но мне было не до этого. Одна мысль сменяла другую. Только я подумал: "Если снаряд ударит по верхним броневым листам, наш танк не выдержит", как мелькает мысль, что уже третий раз я вижу впереди стену разрывов, вырастающую после нескольких секунд тишины, что танк Рябышева успел проскочить раньше её появления, - значит, бьют залпами, надо воспользоваться интервалом. Повеселев, я крикнул Гадючке в переговорное устройство:
- Перейдёшь мост, подведи танк вплотную к разрывам, включи третью скорость, выключи бортовые и будь наготове. Дам команду "Полный газ", бортовые включай и выноси из огня. Понял? - переспрашиваю его.
- Aral - отвечает он. Меня возмущает это "ага". Что "ага" ? - кричу я.
- Смотри, бахнет тебя снаряд по носу, тогда будет "ага"! - кричит ему Никитин.
- Башнёр! Що вы там дрожите? - ехидно спрашивает Гадючка. - Не шатай мне машину, а то на мост не попаду.
- Ртом смотреть будешь, конечно, промахнешь! - хладнокровно отвечает Никитин.
- Думаешь, и я такой, как твоего батьки сын? - огрызается механик, уже припав к триплексу.
Старшина Никитин числится командиром машины, но в бою командую я, а он выполняет обязанности заряжающего (башнёра), и хитрый Гадючка пользуется этим, понижает Никитина в должности на две ступени и позволяет себе свободное обращение с ним. Но когда Никитин остаётся вместо меня, вступает в свои права командира, механик тотчас проникается к нему уважением и почтением, переходит на "вы" и любую шутку, отпущенную Никитиным по его адресу, как бы она ни была ядовита, проглатывает молча, не сморгнув.
- Мост! - предупреждает Гадючка. - Я готов! На скорости!
Машина стоит. Метрах в пятидесяти впереди блеснули взрывы.
- Вперед! - даю я команду, и танк с места прыгает вперёд.
