Васильев не шевелится, не убирает руки, лежащей на спинке стула. Часы перед глазами пленного. Немец повышает голос:
- Разве так можно воевать? Вы уже проиграли войну.
Не пойму, как может Васильев равнодушно слушать этот самоуверенный лай? О чём он думает? Чего он разглядывает пленного? Мне кажется, что он ставит себя этим в неловкое положение.
Немец вытирает с лица пот шёлковым носовым платком и, точно спохватившись, снова деревянным аршином вытягивается перед Васильевым.
В комнате гнетущее молчание. Но вот Васильев переводит взгляд с пленного на чисто выскобленный обеденный стол и произносит по-прежнему ровно:
- Думаю, что дорогостоящая картотека вашей агентурной разведки подведет вас. У вас есть наши фотокарточки, но вы не имеете никакого представления о нас. В этом убеждать вас я, конечно, не буду, - скоро убедитесь сами.
Васильев поднялся со стула, быстрым движением расправил гимнастёрку и в упор поглядел на пленного.
- Задача вашей дивизии?
Пленный подобрался, точно ожидая удара хлыста.
- Я ничего не знаю ... Я давал присягу фюреру, - скороговоркой забормотал он.
- Мне нет до этого никакого дела, - оборвал его Васильев. - Говорите!
- Не знаю!
Васильев круто повернулся и резко приказал конвоирам:
- Вывести!
Немец сразу потерял весь свой гонор.
- Не надо, не надо! Я скажу! - завопил он, пытаясь схватить полковника за руку.
Васильев заложил руки за спину.
- Скажете? - усмехнулся он. - А, вот никто из присутствующих здесь не сказал бы, хоть режь его на части. Не беспокойтесь, мы лежачих не бьём.
Пока пришёл начальник штаба, я успел ознакомиться с обстановкой: оказывается, мы разгромили сегодня авангард легкотанковой дивизии прикрытие армии Клейста, главный удар, которой направлен на Дубно Кременец.
Переговорив с начальником штаба, Васильев подозвал меня.
- В штаб армии поедет связной, - сказал он. - Для вас я имею другое задание. Учтите, что задачу вам я ставлю лично. К четырём часам утра я должен знать, куда делись за рекой немецкие танки и где они пытаются форсировать Буг. Кстати, - улыбнулся он, - поставьте ваши часы по моим, пусть не смущают немцев.
Уже выйдя из штаба, я сообразил, что Васильев даже словом не намекнул, как выполнять поставленную задачу, предоставив мне самому намечать маршрут и изыскивать
способы добычи сведений. Вспомнил его тон при постановке задачи. Видимо, ему и в голову не пришло, что это может представить для меня какие-то трудности. Странно, но, кажется, он больше уверен во мне, .чем я сам. Боюсь, что случайный успех создал мне незаслуженную боевую репутацию. Может быть, всё-таки мне надо было доложить Васильеву, что я не строевой командир?
