Почему меня не радует внезапный успех? Я стучу зубами, точно мне холодно. Страшно? Нет. Это, должно быть, от злости, которая кипит во мне. Как могло случиться, что немцы топчут нашу землю, как они оказались здесь, так далеко от границы? "Надо помочь Мазаеву с фланга, немцы не выдержат неожиданного удара", - решаю я. Но и этот мгновенно принятый ясный план действий не успокаивает душевной боли. Оставив Кривулю с двумя танками БТ и танкетками и поставив ему задачу хоть умри, но удержи мост, я с тремя БТ той же дорогой вдоль ручья, по которому шли к нам пять немецких танков, отправился на помощь Мазаеву.
Возле подожжённого нами немецкого танка, вокруг которого горели кусты и копна сена, я остановился. Теперь мне видно всё поле боя. В небо упираются исполинские тонкостволые, нарисованные дымом деревья. Но это только опушка, правее от меня дымный дремучий бор встаёт сплошной стеной. Оттуда наступал враг. Там наш тяжёлый батальон истребляет пришельцев, гонит обратно к переправе, на меня. Столбы дыма клином сходятся ко мне. Резкий надрывный вой моторов перекрывает пушечные залпы. Воздух стонет. Только в небе спокойно. Но нет! Вон угрюмым строем нависли над полем "юнкерсы". Вдруг один задымился, вошел в штопор. Строй рассыпается, и высоко в небе я вижу остроносые, вытянутые вперёд наши истребители. С высоты они камнем один за другим бросаются на "юнкерсы", клюя их огневыми трассами. Что это за самолёты? "Миги", - догадываюсь я, - "миги", о которых я столько слышал накануне войны, но которых ещё не видел. Вот они каковы! Их три. Они взмывают,
падают вниз, и каждый раз, когда они метеором прочертят небо, горящий "юнкере", кувыркаясь и дымя, врезается в землю. Я кричу от радости.
В пятистах метрах от меня, у копны сена, дымится фланговая машина батальона Мазаева. Два танкиста быстро забрасывают землёй показавшееся из моторного отделения пламя. В одном из танкистов узнаю старшего сержанта Петренко.
Неподалёку от них, ближе к полю боя, стоит чей-то танк БТ. В бою у него оторвало пушку. Мимо него несётся немецкий танк курсом на Петренко. БТ дрогнул кургузым телом и, спасая Петренко, рванулся на немца. Снаряд срывает с него гусеницу. Это стреляет второй немец, следовавший за первым. Силой инерции при развороте БТ ударил этого немца в лоб. Вздыбившись, как бы обняв один другого в последней смертельной схватке, оба танка застыли на месте. Немецкий танк задымился от моего выстрела, а тот, что несся курсом на Петренко, резко свернул вправо, стремясь уйти за горящую копну. В то же мгновение блеснула пушка Петренко, и удиравший немецкий танк вспыхнул. А Петренко выскочил из дымящейся башни и, как ни в чем не бывало, вновь принялся сбивать землёй огонь на корме своей машины.
