Но он поборол искушение отдаться бегу и прыжкам. Он остановился и нагнулся. Сначала он намеревался было поцеловать почву Марса, но потом удовольствовался тем, что набрал полную пригоршню крупного гравия с блестками слюды. Гравий тоже был легкий, не тяжелее опилок. Аванти задумчиво пересыпал с ладони на ладонь этот песок пустыни… Пустыни?
Неужели вся планета представляет собою мертвую, выжженную солнцем, лишенную растительности пустыню? Нет, маленькие летуны, порхавшие над ним, доказывали, что жизнь и тут дробилась на бесчисленные формы. Они, по видимому, охотились на насекомоядную мелюзгу, а насекомых нельзя себе представить без растений.
Аванти бросился ничком и глубоко запустил руки в рыхлый гравий, казавшийся при звездном свете смешанным с золотом. Вдруг он увидел что-то ползущее. Это был большой жук, такой жесткий, словно высеченный из твердого камня, и похожий на навозного жука. Невольно вспомнилась африканская пустыня Триполи с ее навозными жуками. Аванти схватил жесткокрылое насекомое и, посадив себе на ладонь, поцеловал его холодный щиток с радостною мыслью: «И здесь жизнь!» Затем поднял барахтающегося жука к небу, по направлению к большой звезде, светившей, не мигая, и прошептал:
— Слава тебе, мать-Земля! Первый найденный мною житель Марса — египетский жук-скарабей, посвященный богу солнца! Источник жизни один!..
Полный благоговейного чувства, вызванного в нем этим немым черным жуком, уползшим снова в гравий, поднялся Аванти обратно на «Космополис» и расположился на покой у порога открытой наружной двери, так сказать, на пороге двух миров… Скоро он погрузился в дремоту, забылся, убаюканный волнами трепетных ощущений и смутных предчувствий, плещущих о берег неведомого, то влекущий к себе, то отпугивающий берег.
Другим тоже не спалось. Они лежали навзничь в каком-то лихорадочном возбуждении, переживая попеременно то смертельный страх, то головокружительный экстаз. Правда, они уверились в том, что атмосферою Марса можно дышать, но что это значило в сравнении с ужасающими сомнениями и неуверенностью во всем прочем? С восходом солнца они станут лицом к лицу с неумолимым роком, глянут в лицо собственной неизбежной гибели, подобно Одиссею и его спутникам, попавшим в пещеру-циклопа. Какие бы формы жизни ни встретились здесь, они, без сомнения, окажутся и враждебными и непостижимыми. Целая вооруженная планета против дюжины безоружных!.. Здесь, может быть, ждут их ядовитые газы… живые существа, внушающие ужас одним своим видом… убийственные ползучие растения… образы и формы, каких не создавала ничья земная фантазия. Может статься, им грозило исчезнуть всем сразу, без следа. Никогда еще люди не находили себе более безвестной могилы, какая, может быть, ожидает их здесь!..
