Но только потянув наблюдателя за рукав, он заставил его выпрямиться. Это оказался доктор Крафт; он смотрел на нарушителя своего покоя одним широко открытым глазом, продолжая щурить другой, что придавало ему вид рассерженного циклопа.
— Что вы сказали?
— Я сказал: доброе утро.
— Что же вы хотели этим сказать, дружок?
— То, что я сказал: доброе утро!
— Это полнейшая бессмыслица, товарищ. У нас нет больше ни утра, ни вечера.
— Да, я уже заметил. И все это мне достаточно надоело. Я требую, чтобы меня выпустили отсюда.
— Выпустили? Ха!
— Да, не угодно ли вам немедленно указать мне выход! Безразлично, с парадного или заднего крыльца. Я сыт по горло вашим заведением, где не видишь ни солнца, ни луны. Мне необходимы воздух, дневной свет, понимаете? Я не привык сидеть взаперти в подвальных обсерваториях.
Циклоп изумленно зафыркал.
— Солнце, луна, дневной свет, подвальные обсерватории… Что за чепуха? Что вам нужно: солнце или луну?
— Я бы предпочел и то и другое!
— Только по очереди. Впрочем, солнце всегда к вашим услугам.
И Крафт спустился со своей стремянки, словно собираясь тотчас исполнить желание Эрколэ.
— Я даже не знаю, ночь сейчас или день. Я — как в коробке. Покажите мне выход…
— Выход?
— Да! Вы глухи, что ли? Должен же здесь быть выход, чорт побери I Будет ли всему этому конец?
— Милое дитя, вы хотите видеть выход? Конец?
— Именно! И немедленно!
Крафт сострадательно склонился к Эрколэ Сабенэ и улыбнулся прямо в лицо ему:
— Конец тут, друг мой, — сказал он, хлопнув рукой по зрительной трубе.
Эрколэ Сабенэ начал не на шутку сердиться и закричал:
— Меня совершенно не интересуют ваши дождевые черви или гусеницы, над которыми вы тут корпите!
— Конец тут, говорю я вам. Можете сами поглядеть.
— Не хочу я больше глядеть! Неужели вы не понимаете, что с меня уже достаточно!
— Да вы все еще ровно ничего не понимаете? Но вы увидите, товарищ, вы должны увидеть конец — выход для всех нас. Подите сюда!
Эрколэ. Сабенэ был итальянский воин и герой, но не крупного калибра. Крафт схватил его правой рукой, словно собираясь посадить к себе на левую ладонь. Но, вместо того, втащил на верхнюю ступень стремянки и насильно пригнул строптивую голову к стеклу окуляра..
Эрколэ Сабенэ сначала сопротивлялся было, но едва ресницы его коснулись стекла, бес любопытства взял в нем верх. Его взгляд с жадностью хищной птицы, камнем падающей сверху на свою добычу, упал в мистическую трубу, ища чего-нибудь поинтереснее дождевых червей или гусениц.
