— Корабль, — повторила Элейна. — Вы говорите так, словно корабль — личность.
— Ну, в некотором роде, так оно и есть.
— Это смехотворно. Я в состоянии понять, как, за долгий промежуток времени, у вас развилось чувство привязанности к нему. Мужчины всегда персонифицируют свои машины, оружие и инструменты, но…
— Черт побери, — перебил ее Хортон. — Вы не поняли. Корабль — действительно личность. Собственно, три личности. Три человеческих мозга…
Она протянула вымазанную жиром руку и ухватила его за локоть.
— Повторите это еще раз, — попросила она. — И помедленнее.
— Три мозга, — повторил Хортон. — Три мозга трех различных людей. Присоединены к кораблю. Теоретически…
Элейна отпустила его руку.
— Черт возьми, да их было множество. Не знаю сколько.
— Я раньше говорила о легендах, — сказала Элейна. — Что невозможно отличить легенду от истории. Нельзя быть уверенным. И это была одна из легенд — корабли, которые были отчасти людьми, отчасти машинами.
— Тут нет ничего удивительного, — сказал ей Хортон. — О да, я полагаю, это удивительно — само по себе. Но это связано с нашей технологией — смешение биологического и технологического. Это вполне лежит в царстве возможного. В технологической атмосфере наших дней это было приемлемо.
— Легенда становится жизнью, — произнесла она.
— Я себя чувствую забавно, получив ярлык легенды.
— Ну, легенда — не совсем вы сами, — возразила она, — но скорее вся история. Нам это кажется невероятным, одной из тех вещей, в которые невозможно окончательно поверить.
— Однако вы говорили, что нашлись способы получше.
— Разные способы, — подтвердила она. — Сверхсветовые корабли, основанные на новых принципах. Но расскажите мне о себе. Вы, конечно, не единственный человек на корабле. Ведь не стали бы посылать корабль всего с одним человеком на борту.
— Были еще трое, но они мертвы. Несчастный случай, как мне сказали.
— Сказали? Вы сами не знаете?
— Я же был в анабиозе, — ответил он.
— В таком случае, если мы не сможем починить тоннель, на борту есть место.
— Для вас, — подтвердил Хортон. — Для Плотоядца, я полагаю, тоже, если мы встанем перед выбором, взять его или оставить. Однако не вижу, почему бы вам не сказать, что мы с ним чувствуем себя не в своей тарелке. Да и остается проблема с его химизмом.
— Не знаю, — сказала Элейна. — Если больше ничего не останется, то, пожалуй, я предпочла бы отправиться с вами, нежели чем остаться здесь навсегда. Планета выглядит не слишком очаровательной.
