«А Плотоядец? Что вы думаете?»
«С ним все в порядке, — сказал Хортон. — В нем большого вреда нет».
«Никодимус, а ты что думаешь?»
«Я согласен с Картером. Он не представляет для нас угрозы. Я вам собирался сказать — мы нашли залежи изумрудов».
«Мы знаем, — сказал Корабль. — Это взято на заметку. Хотя мы и подозреваем, что из этого ничего не выйдет. Изумрудные залежи нас теперь не касаются. Хотя, раз уж так вышло, может быть и не повредит набрать их ведерко. Неизвестно. Может они где-то, когда-то и пригодятся».
«Мы это сделаем», — пообещал Никодимус.
«А теперь, — сказал Корабль, — спокойной ночи, Картер Хортон. Никодимус, а ты присматривай хорошенько, пока он спит».
«Я так и собирался», — согласился Никодимус.
«Спокойной ночи, Корабль», — сказал Хортон.
Никодимус, встряхнул Хортона, разбудил его.
— У нас посетитель.
Хортон выпростался из спального мешка. Ему пришлось протереть заспанные глаза, чтобы поверить тому, что он видит. В шаге-другом от него, рядом с костром стояла женщина. На ней были желтые шорты и белые сапожки, достигавшие середины икр. Больше не было ничего. На одной из обнаженных грудей была вытатуирована роза глубокого красного цвета. Росту она была высокого и вид имела гибкий и стройный. Талию ее стягивал ремень, на коем держался странноватого вида пистолет. На одном плече висел рюкзак.
— Она пришла снизу по тропе, — сказал Никодимус.
Солнце еще не взошло, но уже различался первый свет зари. Утро стояло мягкое, влажное и какое-то тонкое.
— Вы пришли по тропе, — промямлил Хортон, все еще не совсем проснувшийся. — Это значит, вы пришли через тоннель?
Она захлопала руками от удовольствия.
— Как чудесно, — произнесла она.
— Вы так хорошо говорите на старом языке. Как приятно найти вас двоих. Я изучала вашу речь, но до сих пор у меня не было шанса попрактиковаться. Я подозреваю теперь, что произношение, которому нас учили, отчасти было утрачено за эти годы. Я была поражена, а также и обрадована, когда робот заговорил на нем, но я и надеяться не могла, что найду других…
— Странно получается, что она говорит, — сказал Никодимус.
— Плотоядец говорит так же, а он узнал язык Шекспира…
— Шекспир, — произнесла женщина.
— Шекспир ведь был древним…
Никодимус ткнул большим пальцем в череп.
— Можете любить и жаловать, — сказал он. — Шекспир, или то что от него осталось.
Та посмотрела в направлении, указанном его большим пальцем. И снова захлопала в ладоши.
— Как очаровательно по-варварски.
