— Зови меня просто Энди.
— А как тебя в твоем банке называют? Если тебе решат выписать чек, его тоже на Энди выписывать?
— Понял! Нет, чек надо выписать на Эндрю Стетлера. Я, правда, нечасто вижу чеки на мое имя, поэтому лучше даже его выписать на Эндрю Р. Стетлера. Неплохо звучит для белого, тебе не кажется?
— Лишь бы тебе хорошо было.
— А ты ведь не белая, — сказал он.
— А ты не слепой, — тихо парировала она, делая вид, что поглощена исключительно заполнением его регистрационного бланка.
— Может, и так. Хотя, пока тебя не увидел, был наполовину слепым. Раньше женщины в форме меня никогда особо не манили, но, как тебя увидел, тут же стал вполне зрячим.
Белый халатик, который она носила в лаборатории, трудно было назвать формой, но спорить об этом ей было недосуг.
— Ты чистый, Энди?
Он сделал вид, что принюхивается к своим подмышкам.
— Господи боже мой, мне казалось, я утром душ принял. И побрился вроде. Я, знаешь, чаще всего пользуюсь «Айриш спринг» или «Райт гард».[2] Так что вонять от меня не может, если тебя именно это интересует.
— Мне кажется, ты прекрасно понял, что меня интересует. — Она впечатала его имя в компьютерную анкету.
Он снова очаровал ее игривой улыбкой и лучистым взглядом темных глаз.
— Как тебя зовут, красавица?
— Люси Габриель.
— Рад с тобой познакомиться, Люси. Я верю в свободную от наркотиков Америку, поэтому предпочитаю жить в Канаде. А если говорить серьезно, держусь от этой заразы подальше. Мне эта дрянь слишком много напортила в жизни. Из-за этого дерьма я потерял многих друзей. Если хочешь, возьми у меня кровь на анализ.
— Я сделаю это, Энди. Обязательно возьму. Но ты нам двоим сбережешь много времени и хлопот, если будешь честно отвечать на мои вопросы.
Он провел большими руками по столу, улыбнулся.
— Сколько времени я должен быть чистым? — спросил он.
— Шесть месяцев достаточно.
— Следующий вопрос. Чистый от чего именно?
— От героина, крэка, кокаина, амфетаминов, — уточнила она.
— А от марихуаны, гашиша, ангельской пыли?
— Будет достаточно, если то, что назвала я, ты не употреблял шесть месяцев, а то, что добавил ты, шесть дней.
Он протянул ей руку.
— Годится. Можно я приду через неделю?
— Ах…
— Шучу! — рассмеялся он. — Чистый я! Не скажу тебе, что исключительно, потому что сам к этому очень стремился, но травкой я не затягивался с тех пор, как последний раз потерял работу. А твой список меня никогда не волновал. Я один из немногих парней, кто сидел в тюряге и вышел оттуда с чистой совестью. Я, Люси, ходячее и говорящее чудо.
