– Пузатый, с кем твой козел Кукурузов у памятника Белинского общался?
– Что-о-о?!
– Кто тебе бабки стеганул за статью про монстра?
– Вы кто такая?
– Узнаешь – лысина плесенью покроется!
– Ага… А ну, пошла отсюда! Пошла, хамло!
Я ему – бабах пальцами по губам.
– Тише, кабан! Колись, иначе я сейчас выйду, а ты навсегда останешься. – Лиза хмыкнула, надула губки, красиво стряхнула пепел с сигареты на бетонный пол курилки и добавила: – Газета принадлежит Авдотьину.
– Это я знаю, – кивнул Геннадий, стараясь не потерять нить рассказа. Все время в голове свербил вопрос: «Где Машка?» Вчера истерику закатила, когда он только намекнул, что, раз Самсонов козлом оказался, надо бы от его плода избавиться… Как Машка разоралась! Он в ответ тоже накричался до хрипоты, а после затаился в кухне, думал, Машка завалится плакать – она уже какие сутки напролет ревела, – а эта дура в сумку вещи побросала, и бегом на улицу. Звал, кричал – куда там, прыг в такси – и была такова… Зря он вчера так напился, голова как ватная. И Зло этот, принесла его нелегкая с самого утра.
– Ты меня слушаешь? – обиженно спросила Лиза.
– Да, конечно.
– Сонный ты какой-то… Пил вчера?
– Каузина сказала?
– И так вижу.
– Была бы ты на моем месте…
– Не каркай! Вникай в информацию. Газета принадлежит Авдотьину, а он связан с группировкой Ондатра.
– Все понял. Через газету выявить иудушку в нашем управлении не удастся.
– Да. Авдотьин приказал редактору толкнуть материал, чтобы ты поторопился Игошина бандитам сдать. На встречу с Кукурузовым пришел урка Ондатра, сунул ему липовое удостоверение, рассказал, что пока требовалось… А осторожный Кукурузов ему поверил, потому что сам главный редактор велел поверить.
– Что из этого следует?
– Что и раньше следовало. Стукач известен только Ондатру, ну, может, еще кому из его приближенных. И все…
– Если мы не сможем обезвредить «глаза и уши» Ондатра, я всю неделю буду сидеть сложа руки… А одна ты ничего не успеешь.
– Егоров, ты мне не доверяешь?
– Не обижайся. Именно тебе одной и доверяю. Но ты одна… Вместе мы могли бы сделать больше.
– Что же делать?
– Не знаю. Но если мы не вычислим крота – мое дело проиграно.
– Не кисни раньше времени. Ладно, расходимся. Поговорим вечером.
Из курилки Одоева пошла к медэкспертам, а Геннадий – звонить отцу.
– Алло, отец?
– Гена… Что у вас стряслось? Маша…
– Она у тебя? – Геннадий напрягся. Как вчера не догадался отцу позвонить? – Что молчишь?
– Мне с тобой поговорить надо.
