К забору их двора подтянулись любопытные сельчане и подростки Настиного возраста.
Алена стала извлекать из пакетов свои подарки и объявила громко, на всю улицу:
— Мама, тебе «Версачи»! Полный отпад! И нижнее белье! Смотри! Французское! И немецкая мясорубка!
— А мне? — ревниво спросила Настя.
— А тебе кассеты с Земфирой и крем от прыщей. А Артему автомобиль…
Из дома на крыльцо вышел какой-то молодой, высокий, смуглый мужчина с атласно-черными глазами и яркой цыганистой улыбкой.
— Знакомься, Алена, — сказала мать. — Это твой новый папа.
— Как, опять? — изумилась Алена. — Мама, когда ты успела?
— Роман, — представился «новый папа», улыбаясь золотыми зубами.
— Здрасти, — буркнула ему Алена.
Мать подошла к Алене, сказала интимно:
— Это последний… — И еще интимней: — Алена, я плыву! С бельем ты мне ой как угодила…
— Ну что? — подошел к Алене таксист. — Я поехал?
Алена, поглядев на торчащих за плетнем любопытных односельчан, открыла не спеша новенькую сумочку, достала пятидесятидолларовую купюру, публично вручила ее таксисту и распорядилась:
— Завтра за мной сюда же, в это же время.
— Как? — изумилась Настя. — Ты что, на день?
— Да, я послезавтра в Париж…
Тут во двор стремглав вбежал запыхавшийся Виктор:
— Алена! Ты приехала?!
Алена посмотрела на его счастливое лицо, летящее к ней вместе с его распростертыми объятиями, на любопытных сельчан, торчащих за плетнем, и… нежно обнялась с Виктором.
— Витя! Дорогой мой!..
А Виктор, чуть не плача от счастья и нелепо целуя ее кудато в уши, в щеки, твердил:
— Где ты была? Я с ума сходил! Я звонил в милицию…
— Тише, Витя, — негромко сказала ему Алена. — Остынь… Мы будем друзьями…
— В каком смысле? — оторопел он. — Ты моя жена!
Алена обняла его и подтолкнула к дому:
— Пойдем, пойдем. Я тебе все объясню.
За обедом на столе было все, что Алена привезла из Москвы: импортные колбасы, паштеты, сыры, маслины, мартини и «Наполеон»… А за столом — Алена, Жуков, Марксен, Виктор, Настя и Роман, новый отчим Алены. Мать Алены хлопотала то с блинами у печи, то подле своего нового мужа, а Артемка ездил по тесной горнице на пластмассовом детском автомобиле, завывающем полицейской сиреной.
— А в Европе никаких границ, никаких проверок! — вдохновенно вещала Алена. — Как раньше у нас, в СССР! То есть когда мы со всеми разъединились, они там, в Европе, наоборот, объединились, переняли советский опыт! А Испания вообще потрясающая — представляете, вдоль дороги апельсины валяются, ага! Вот как у нас грязи на дороге, так у них апельсинов!
