А Алена как ни в чем не бывало продолжала свой эстрадный номер:
Вот опять теплоход
Замедляет свой ход,
То ли мель, то ли лед…
— Раздевайся, раздевайся!.. — зашипела ей из-за кулис администраторша.
Алена стала раздеваться, не прекращая петь и танцевать, — скинула туфли… кокетливо сняла с шеи платочек… потом сбросила кофточку… юбку… (Не надо объяснять, какое на ней было белье.) И так, отплясывая, довела свой номер до конца, а напоследок помахала юбкой над головой, словно косынкой вслед уходящему пароходу.
Жюри расхохоталось, но Костя — менеджер и один из хозяев клуба — сказал им:
— А чего? Смешная девчонка! — И Алене, которая уже убегала со сцены: — Постой! Мы тебя берем. Только больше не пой.
— А что я буду делать? — спросила Алена.
— То же самое — танцевать.
— За деньги?
— Конечно.
— А за сколько?
— Десять баксов. Триста рублей. Устроит?
— За месяц?
— За один вечер, дуреха!
— Только предупреждаю, — тут же сказала Алена, — я девушка. Танцевать буду, но ничего кроме.
Ровно в девять вечера из настенных часов клуба «Монте-Карло» выскакивала кукушка, а потом начинался «стрип-парад» — на сцену под музыку выходила сначала одна танцорка, за ней вторая, третья, пятая, и наконец все пятнадцать стриптизерш, стоя на подиуме, синхронно танцевали и раздевались. Алена была в их числе. И оказалось, что делать это в компании с другими девчонками куда проще, чем в одиночку…
Под утро, когда на настенных часах кукушка куковала пять раз, клуб закрывался, и Алена устало уходила спать в общежитие — в дальнюю комнату бомбоубежища, где стояло восемь двухэтажных коек.
Койка Алены была у бетонной стены. И как бы она ни уставала, Алена карандашом для ресниц делала перед сном несколько штрихов на этой стене, рисуя себе очередного принца — теперь уже не на боевом коне, а в открытом спортивном автомобиле. Только после этого засыпала…
А днем, в перерыве между репетициями, девушки постоянно занимались марафетом. Двухметроворостая татарка Зарема накручивала волосы на бигуди, Полина делала себе педикюр, Вика — мелирование, Шура рисовала узоры на ногтях, и при этом все, конечно, трепались и рассматривали «Вог», «Элит», «Плейбой» и другие модные журналы, которые Алена в своих Долгих Криках и в глаза не видела. Но виду не показывала, конечно, а, наоборот, старалась продемонстрировать свою «не лыком шитость».
Как-то во время такого общего трепа Зарема заметила, что раньше, когда она работала в «Гаване», там «было ужасно, а тут, в «Монте-Карло», жить можно». Желая поучаствовать в общем разговоре, Алена встряла, сказала:
