В другом углу царствовал Дракула. Он появлялся с того берега Дуная, из Румынии, я думаю, из местечка Джурджево, которое было хорошо видно с нашего берега. Я узнавал о его присутствии потому, что тени в том углу становились заостренными и вселяли ужас. Они походили на колья, на которые он сажал свои жертвы. Иногда он смеялся, но смех его мог слышать только мой пес. Он начинал скулить и пытался забиться ко мне под кровать. Раньше, еще щенком, он беззаботно спал там всегда, но как-то утром вдруг начал страшно выть и царапать пол. К счастью, я сразу понял, в чем дело. Он подрос, и, когда в очередной раз захотел спрятаться, ему удалось протиснуться на свое место под кроватью, но, когда рассвело и он захотел оттуда выбраться, ничего не получилось. Он застрял. Я быстро приподнял кровать и выпустил его. Лучше бы он там так и сидел в безопасности. Потому что, когда пес вырос, он жалобно скулил вовсе не оттого, что когда-то застрял под кроватью, а оттого, что слышал Дракулу.
В третьем углу не было никого, а четвертый бывал населен только по четвергам. Что-то черное тогда сквозь нос мяукало из этого угла какую-то песню. Она была похожа на те страшные песни, которые поют сербы.
В таких случаях я, набравшись храбрости, удирал сквозь ночь в кровать папы и мамы. Правда, и там было не вполне безопасно. В их спальне стоял огромный черный шкаф. Внутри его, как я догадывался, сидели все мои страхи. Шкаф всегда был закрыт на ключ, и папа не разрешал мне заглядывать в него.
— Почему я не могу открыть и посмотреть, что там, внутри? — как-то раз осмелился я спросить отца.
— Потому что там дьявол.
— Дьявол? Настоящий дьявол?
— Самый настоящий, — сказал отец. — На нем плащ, подбитый красным бархатом, на голове рога, а в руке посох. Он пришел с Родопских гор.
— Что он делает в шкафу?
— Ждет, когда его кто-нибудь выпустит, повернет ключ в замке, и тогда он сможет выйти. А когда выйдет, всех нас засунет в мешок, а потом — в Дунай…
Однажды днем, когда отец с матерью были в школе на занятиях, я достал из цветочного горшка ключ, подкрался к черному шкафу и открыл его. Внутри царил мрак, и я с любопытством принялся было рыться на дне. И вдруг похолодел от страха. В шкафу стояли чьи-то ноги в красных сапогах. Я захлопнул дверцу шкафа и повернул в замке ключ. После этого на несколько недель я оставил его в покое.
Но потом из Джурджева приехали Цикинджалы, они привезли с собой и свою дочку. Она была на год старше меня, носила рыжие волосы пучком, в котором было полно красивых шпилек, и грязноватые трусы. Помнится мне, что я перед ней задавался и как-то раз вечером, когда мы остались одни, решил поважничать.
