Глаза его поднялись на Джесс, которая застыла за спиной Лиззи. Вылитый синий чулок в этой ее белой поплиновой блузке с высоким воротником, застегнутым едва ли не до самого носа... В мешковатых брюках, волосы тщательно зачесаны — волосок к волоску — и скреплены на затылке.
Ни дать ни взять школьная училка! Он терпеть не мог этого ее вида. Она была гораздо милее в прилипшей к телу мокрой блузке и со струящимися по лицу прядями рассыпавшихся волос, когда ее тело прильнуло к нему со слезами сострадания на лице.
А сейчас оно залилось краской смущения.
— Что же говорит тетя Джесс? — Он не отводил от нее глаз, и румянец на ее лице стал сильнее.
Джесс поджала губы.
— Теперь ты и сам можешь сказать все, что хочешь.
— Я скажу, всему свое время. Но сначала я хотел бы узнать версию тети Джесс.
Лиззи вопросительно посмотрела на тетю.
Щеки у Джесс продолжали пылать.
— Она сказала, что ты упал с той скалы, где картинки и где она все время велит мне быть осторожнее.
Взгляд Теда скользнул по Джесс, которая, затаив дыхание, стояла, отвернувшись. Лунный свет обрисовывал красивый изгиб ее шеи. Он криво усмехнулся.
— Упал, говоришь?.. Надо же! Интересно... Очень интересно...
Казалось, покраснеть сильнее уже нельзя. Джесс сделала было шаг от кровати, но он приподнялся и схватил ее за запястье.
Они вскрикнули одновременно — она от неожиданности, он от нестерпимой боли.
Боль пронзила его, но, даже падая назад на подушку, Тед не отпускал руку Джесс. Его обволакивал коварно-соблазнительный апельсиновый аромат, исходивший от нее. Он старался не замечать его. Но ее груди, вызывавшей в нем необыкновенное волнение, не заметить нельзя.
— Вели Лиззи уйти, — прохрипел он.
Золотистая прядь волос выбилась из прически Джесс и упала ей на щеку.
— Тебе надо лежать спокойно, Джексон, — пробормотала она. — Ты слишком разбит и слаб для этих игр в крутого мужика — можно подумать, что тебе мало тех бед, которые ты на себя накликал ими.
Напоминание о том, как легко она одержала над ним верх, еще больше разъярило его.
— Убери отсюда Лиззи! Мне надо поговорить с тобой наедине.
Его глаза, казалось, целую вечность жгли Джесс.
Наконец она повернулась к девочке и мягко проговорила:
— Лиззи, милая, будь умницей, сходи на кухню и проследи, чтобы разогрелся суп, который я сварила для папы. Я через минуту тоже спущусь. Мне надо сперва осмотреть его.
От этого сладенького, лицемерного тона светской дамочки ему захотелось свернуть ей шею. Однако Лиззи на него легко поддалась и вышла из комнаты.
