И вот в тот момент, когда Ренфрю поднял меч над головой, чтобы с силой опустить его и нанести окончательный, смертоносный удар, Уорик де Грэхэм воспользовался открывшейся возможностью. С поразительной, непостижимой скоростью и силой его меч вонзился лорду Ренфрю под ребра.
Сжимая свой меч, Ренфрю несколько мгновений смотрел на юношу, оставаясь все таким же надменным и, похоже, не веря тому, что произошло.
Но это был конец, и в том никто не мог усомниться. Когда лорд Ренфрю замертво рухнул у ног юноши, тот не двинулся с места. Он не пытался вынуть меч из груди лорда. Уорик стоял над ним, и его колотила дрожь.
Майкл не сразу понял, что за поединком, сидя на боевом коне, наблюдает король. Когда все было кончено, король подъехал поближе.
– Боже мой, кто воспитал этого львенка?
– Ваш верный слуга, сир, – ответил Майкл. – Уильям Большой, который сейчас лежит вон там.
– Ах, вот как, – понимающе сказал Давид.
– Я позабочусь о мальчишке, – пообещал Майкл. – Уильям был женат на последней представительнице древнего рода. Мать парня Менфрэя доводилась мне дальней родственницей. Она давно умерла. У парня не осталось родни, так что семьей ему должны стать его друзья.
– Нет, добрый человек. Будь ему другом и семьей, но я сам позабочусь о нем. Отныне я стану опекать его, и в один прекрасный день он станет великим воином, моим верным сподвижником.
Давид, зрелый, умный, сильный человек, король, которым шотландцы гордились, направил своего коня к месту закончившегося поединка, где Уорик все еще продолжал смотреть на труп лорда Ренфрю.
– Юный Грэхэм! – крикнул король. Он хорошо владел всеми тремя языками, на которых могли говорить его люди, – шотландским, или гэльским; тевтонским, или английским; и нормандским французским, принесенным сюда Вильгельмом Завоевателем и рыцарями, его сопровождавшими. Сейчас он заговорил на шотландском, с характерным гэльским акцентом. Поначалу мальчишка не откликнулся.
– Грэхэм! – повторил король. Юноша повернул голову, как будто лишь на сей раз осознав, что это его имя. Сидящий в седле Давид – высокий, поджарый, красивый – оценивающим взглядом смотрел сверху на парня, который в будущем обещал стать еще выше ростом и прибавить в силе. Давид был далеко не простаком. Много лет он изучал искусство царствования. Ему было известно, какую власть имеют норманнские короли. Он знал их слабости и силу, а сила, как он сам для себя определил, зависела от поддержки народа.
