— Ох, ёпт…, — приглушенно вскрикнул мой спутник и опрометью бросился к лесу. Я рванул следом за ним.
Вкатившись в густую тень мертвых деревьев, Метла шлепнулся на землю — и в своем темно-зеленом костюме словно слился с травой. С трех метров не догадаешься, что это человек, а не пригорок с торчащим из него стволом «Калашникова».
— Костюмчик мне похожий подбери на базе, — прошептал я, падая рядом.
— Подберу, если живы останемся, — ответил Колян. — Только молчи и не шевелись!
— А что…
— Со скидкой договорюсь, только заткнись и не отсвечивай, — почти взмолился Метла. — А то обоим кранты.
Я замер, надеясь, что неведомые «тварини» в моей драной и вонючей куртке сочтут меня за что-то неудобноваримое. Хотя кто их знает, может именно в этой одежке я для них и есть самый лучший многослойный гамбургер.
Слово, всплывшее из неведмых мне уголков сознания, не имело привязки к мысленному образу. То есть, я понятия не имел, что такое «гамбургер», а спросить было нельзя. Хотя очень хотелось. Бывает же такое — тебя по-человечески просят заткнуться, а какой-то неестественный зуд противоречия не дает лежать спокойно. Хоть убейся, а надо мне знать, что такое «гамбургер», причем немедленно.
Но через секунду я забыл и о неведомом «бургере» который «гам» и о спутнике, который просил сохранять молчание.
Потому, что по дороге двигалось нечто.
Я не знал, как назвать огромную группу странных и жутких тварей, бегущих по дороге. Стая? Нет, не стая. Может, табун? Тоже нет. Первое слово применимо к плотоядным, второе — к травоядным. Наверно, что-то среднее, хотя по тому, как рванул с дороги Метла в рационе «тварин» сомневаться не приходилось.
Головы мутантов одновременно напоминали лошадиную и шакалью. Гибкое тело с пятью развитыми когтистыми пальцами могло бы принадлежать льву или леопарду, если б не серый цвет шкуры, не эти самые хорошо развитые пальцы, чем-то похожие на человеческие и не рост. Высота в холке каждой твари была никак не меньше полутора метров, что слишком даже для очень крупного льва.
Я искренне порадовался тому, что мы успели исчезнуть с пути этих монстров. Потому, что стая-табун голов в пятьдесят гнала перед собой стаю обезумевших кабанов числом чуть ли не вдвое больше. Я не успел удивиться почему бы это с виду нисколько не менее мощным кабанам не дать отпор этим шакало-коням, когда один из отставших, а может, подраненых кабанов споткнулся.
Передний самый крупный мутант сделал гигантский прыжок и настиг жертву. Длинная шея грациозно изогнулась, огромная пасть раскрылась — и смазалась в пространстве. Единственное, что я успел заметить — это голова кабана, взлетевшая над набежавшей стаей серых мутантов. Зубы шакало-коня с легкостью состригли клыкастую башку с мощного туловища. А стая, не сбавляя хода, довершила остальное.
