В бинокль с крыши дома было видно, как два вертолета коалиции раз за разом утюжат в поселке какой-то пятачок. Но какой? Что им понадобилось так близко к логову Червя?
– Чего там, Паля? Рядом заерзал Хоре.
– Не тряси кусты. Далеко… Больница, что ли? А, все равно.
Паля, проводник, отдал армейский бинокль Хорсу и попятился к провалу в крыше, через который они сюда и выбрались. Куда бы ни палили вертолеты, интересует их вовсе не дом и не роща какая-нибудь.
У провала ждал Дурень, подхватил со всей вежливостью, чуть ли не нежно. Паля хотел было его послать, чтоб не лапал, но увидел в углу мрачного Червя. Надо же, сам на третий этаж забрался.
– Что ты думаешь?
– Чего тут думать? Там кто-то есть. Был.
Паля, прихрамывая, подошел, присел рядом на кучу мусора, вытянул ногу – ту, которой нет. Сегодня что-то донимали фантомные боли, будто протез вдруг обрел чувствительность и ноет, ноет. Дурень ушел, подчиняясь взгляду хозяина.
– Человек или твари?
– Ну с чего бы им тварей так долго расстреливать?… – сухо засмеялся Паля, прикуривая. – Всех не перестреляешь. Пускай тогда к ЧАЭС летят, там их полно. Но не хотят отчего-то! Все по краешку… Червь, не мудри. Там пытаются убить каких-то людей, причем убить наверняка, двенадцать раз подряд. Что за люди, куда шли – мне отсюда не рассмотреть. Думаю, что и с вертолета тоже!
Червь вздохнул. С укором посмотрел на сигарету в руке Пали – он ведь запретил курить наверху. Но, видать, мысленно плюнул и сам полез за портсигаром.
– Дурень! Ты иди вниз на первый, не жди. Помоги Факеру с ящиками.
Все складывалось погано, очень погано. Мачо объявил войну, причем самым подлым способом: напал первым. Четверо, отправившиеся за грузом, не вернулись, а ведь с ними проводник. Если придется его списать, а к вечеру придется… Тогда останется только Паля. Без проводников бизнес невозможен…
