"Значения, которые мы получили [для некоторой величины], были равны 1,45 и 1,02. Второе значение почти равно классическому значению 1, поэтому мы решили, что первое значение оказалось слишком большим из-за погрешностей эксперимента. Мы не измеряли поле соленоида, а рассчитывали его... Мы также не измеряли намагниченность цилиндра, а рассчитывали или оценивали ее... Обо всем этом говорится в статье. Полученные предварительные результаты показались нам удовлетворительными, и легко понять, почему мы сочли значение 1,02 более подходящим".
В общем, как видно, шутливая формулировка закона Ома, данная датским физиком Розеном (см. сборник "Физики шутят"), вполне корректно описывает статус законов физики, устанавливаемых реальными людьми в реальном физическом эксперименте:
"Если использовать тщательно отобранные и безупречно подготовленные исходные материалы, то при наличии некоторого навыка из них можно сконструировать электрическую цепь, для которой измерения отношения тока к напряжению, даже если они проводятся в течение ограниченного времени, дают значения, которые после введения соответствующих поправок оказываются равными постоянной величине".
Для того, чтобы уменьшить влияние "субъективного фактора", в научных исследованиях часто выдвигается требование повторяемости и воспроизводимости результата эксперимента. С практической точки зрения, это означает, что сообщение об открытии нового физического явления будет игнорироваться (подобно, скажем, сообщению Б. Кабреры 1982 года об обнаружении магнитного монополя) до тех пор, пока оно не будет подтверждено в нескольких ведущих лабораториях. Конечно, при этом неизбежен элемент субъективности: сколько именно подтверждений нужно, какие именно лаборатории считать ведущими, и т.д. При достаточной затрате усилий статус новых утверждений может определиться быстро. Скажем, из двух претендующих на сенсационность физических открытий конца 80-х годов - высокотемпературная сверхпроводимость и "холодный термояд" - первое было почти сразу включено в "канон" современной науки !!!(в данном случае число подтверждений измеряется уже десятками, если не сотнями тысяч!), а второе отвергнуто как невоспроизводимое. Но опять-таки, если говорить о реальном содержании научных журналов, можно выделить достаточно широкую полосу "серой" науки результаты, которые никто не может (или не хочет) ни подтвердить, ни опровергнуть. Причем далеко не всегда речь идет о пустяках. В любом случае, требование воспроизводимости слишком напоминает предложение решать научные вопросы голосованием (с введением высоких цензов - требование, чтобы результаты были подтверждены именно в ведущих лабораториях и т. п.). Но как же быть со словами Галилея, что в науке мнение одного может быть ценнее, чем мнение тысячи?
