Нет, он не растрепывал эти книги. Он держал их бережно, разглядывал титульные листы, заглядывал в подписи на шмуцтитулах, но все более небрежно. Его нервозность возрастала без всякой видимой причины; его вели и отталкивали все прежде просмотренные тома, потерявшие свою суть, никогда не читанные. Было в них что-то — быть может, заброшенность — сходное с ним самим, одиноким в этой безвкусной комнате, и разве не покрыто его лицо такой же сеткой мелких морщинок, как и лакированная крышка секретера? Руки у него были в пыли. Он не хотел ни видеться с мамой, ни раздевать Элинор, он не скучал по своему великолепному Пятнице женского пола — мисс Бизз. Его пальцы еще ощущали прикосновение бумаги, на которой была напечатана брошюра, слегка рыжеватой, немножко помятой, чуть шероховатой, но мягкой, — кончики его пальцев, даже испачканных, сохраняли чувствительность, как у опытной машинистки.
Одной рукой Рифф размешивал сливки в чашке кофе, в другой держал открытый «Путеводитель по пансионам Иллинойса». Оказывается, вчера в Честере, где возился с книгами того уксусного парня, он мог бы приземлиться у Бетси в «Сахарном лесу» и насладиться видом на Миссисипи с порога этой замечательной гостиницы, расположенной высоко на берегу, — конечно, если она еще существует. А нынче утром пил бы кофе с Нормой и Веннардом в их Дауд-Хаусе, вместо того чтобы торчать у стойки этой занюханной закусочной «Мовеаква». Если бы работа заняла весь день, то мог бы как следует выспаться в «Киске с миской», предварительно покачавшись задумчиво четверть часика в кресле-качалке на веранде, хотя к вечеру сейчас становится довольно прохладно. И вполне возможно, что в окно видел бы не автостоянку, а какую-нибудь зелень… Однако не все еще упущено. Рок-Айленд, куда ему предстояло отправиться завтра, предлагал богатый выбор. Звоните заранее, советовала брошюра. Там есть даже централизованная служба бронирования комнат. Выбирайте, что больше подойдет для ваших глаз: телевизор в гостиной, книги на полках или журналы на этажерке. В общем, у Риффа был шанс. Конечно, вся эта информация десяти… нет, даже одиннадцатилетней давности. А вдруг? В Мендоте, куда он завернет после Рок-Айленда, одно заведение похвалялось даже балконами!
Как тебе это понравится, мама, сказал Рифф, балкон, это ж надо! «Хотите чего, кроме пирога?» — спросил человек за стойкой. Рифф покачал головой, машинально продолжая крутить ложечкой. Завлекали всем, что только можно придумать: камины, веранда, которая обегает вокруг дома, как сторожевая собака, кресла, деревянные панели, предметы старины и даже произведения искусства. А сторожевая собака тоже не помешала бы: только чтобы лохматая, ласковая и смышленая. На юге, в Марионе, прочел он, есть комплекс настоящих старых срубов, «Постоялый двор первопоселенцев». Надо же, сколько раз он бывал в тех краях — и прозевал! В его роду не было никаких первопоселенцев, которыми стоило бы хвалиться. Может, эти приплыли по реке и построились на каких-нибудь ничейных пустошах. В Линкольне, как утверждала брошюра, приглашали уютно улечься под перину в старинной ореховой кровати с балдахином, а в Мэйстауне можно было нанять конную упряжку. Рифф представил себе Элинор, раскинувшуюся под пышным балдахином, и взволновался, словно облачко сливок, взбиваемых ложечкой, и взволновался, как ложечка, гоняющая по чашке облако сливок.
