— Может, все-таки угостимся этой девицей, Джуд? — послышался голос одного из похитителей; он был почти так же грузен, как и тот, что нес ее на плече, а его длинные, давно не чесанные волосы источали омерзительную вонь.
— Приказ есть приказ, — ответил Джуд. Он по-прежнему держал нож у горла Пенелопы. — К тому же эта пигалица не стоит тех неприятностей, что мы можем из-за нее нажить.
— Перестань, Джуд. Мы же никому ничего не скажем. Да и девка никому не сможет рассказать, — добавил косматый с ухмылкой.
— Нет! — решительно заявил Джуд. — Я тут главный, понятно? И не хочу рисковать из-за девки. Она ведь наверняка станет отбиваться, уж поверь мне. А миссис Крэтчитт велела работать чисто — чтобы никаких следов не оставлять, помнишь? Увидит синяк — и мы останемся без заработка.
— Эта старая сводня и так найдет, как на ней заработать, даже синяки не помешают. Обидно, что нам нельзя распечатать эту девку до того, как ее станут продавать любому, у кого в кармане водятся деньжата.
— Сначала получи свои монеты, а потом можешь и купить ее на час, если она так тебе понравилась.
— Но она ведь уже не будет такой чистенькой и новенькой, верно?
— Да уж, не будет. Старая ведьма скучать ей не даст, это не в ее правилах. К тому времени как ты поднакопишь деньжат, ее уже пора будет списывать в расход.
Из разговора этих двоих Пенелопа поняла, что ее тащат в бордель. «Главное, — решила она, — не давать воли страху». Сейчас ей, как никогда, нужна была ясная голова. В конце концов, все не так уж плохо, ведь она пока еще жива. И, судя по всему, в ближайшее время убивать ее не собираются. Да-да, главное — не падать духом и по возможности даже не думать о том, что ее ждет. А потом ей, наверное, удастся сбежать, если только очень этого захотеть, если приложить все силы к тому, чтобы вырваться на свободу.
Стараясь не думать о худшем, Пенелопа заставила себя запоминать дорогу, которой шли похитители. А те, судя по всему, нарочно петляли. К тому же стемнело, так что запомнить дорогу было не так-то просто. Но Пенелопа знала: придать ей сил может только вера в себя, вера в то, что ей удастся сбежать. Знала она и другое: если ей не удастся вернуться к мальчикам, то они наверняка пропадут, так как о них некому позаботиться, кроме нее.
Сначала ее затащили на кухню — Пенелопа сразу же это поняла. В кухне сидели две женщины и мужчина, но они лишь мельком взглянули на нее. Похоже, все трое настолько привыкли к подобному зрелищу, что оно совершенно не могло их заинтересовать, — и это обстоятельство нисколько не воодушевило Пенелопу.
