Что-то выкристаллизовалось для Грейсона, когда он увидел Кейт, которая с мягкой, чувственной улыбкой спускалась по лестнице. Он вдруг понял, что думал о ней все последние несколько дней. И, увидев, что она рада встрече с ним, Дарлингтон почувствовал, что в его груди что-то странно шевельнулось.
И в этот редкий момент самоуглубленности он понял, что тоже рад ее видеть.
Принц — счастливый человек, подумал Грейсон, глядя на Кейт. На ней было изысканное платье, украшенное внизу фестонами. Накладная туника разделяла подол платья, открывая вышивку на юбке. Это был шедевр дизайна, платье — и это понимал даже он, — которое украсит любую женщину в Лондоне. Кейт казалась настолько чувственной, что могла бы заставить мужчину упасть на колени.
Грейсон глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Это просто последствия воздержания. Поскольку Юстис находился в Лондоне, за последние две недели Грейсон виделся с Дианой лишь однажды, и то на публике, где у него не было возможности даже…
— Добрый вечер, ваша светлость, — сказала Кейт, приседая так низко, что большая жемчужная подвеска затанцевала на ее декольте.
— Мисс Бержерон. Надеюсь, вы здесь чувствуете себя отлично? — приветствовал ее Грейсон.
— Великолепно, — бодро отозвалась она. — Я с большим нетерпением ждала этого вечера, потому что обожаю оперное пение.
Сегодня давали оперу Джона Фредерика Лампа «Дракон из Уонтли». Грейсон надеялся, что она будет короткой и не очень занудной, но был готов и к самому худшему.
— Думаю, что в такой приятной компании эту оперу выдержу даже я.
— О Господи! — воскликнула Кейт. — Можно подумать, что мы стали партнерами в этой хитроумной игре.
— А разве вы в этом сомневаетесь, мисс Бержерон? — спросил Грейсон.
Кейт улыбнулась:
— Вначале я посчитала вас довольно грубым, ваша светлость… но никогда не полагала, что вы безнадежны и не можете исправиться.
Грейсон улыбнулся и предложил ей руку.
— Как любезно с вашей стороны считать меня исправившимся грубияном. — Он открыл дверь.
Кейт тоже улыбнулась и, выходя на улицу, бросила:
— Спокойной ночи, Олдос!
— Спокойной ночи, Кейт! — ответил Олдос.
Вздрогнув оттого, что дворецкий называл ее по имени, Грейсон оглянулся, но Олдос, по своей противной привычке, захлопнул дверь, едва они перешагнули порог. Грейсон многое хотел бы узнать о Кейт, и к числу загадок он добавил еще одну: почему она позволяет дворецкому называть ее по имени?
