* * *
Мы с Аджитом, как могли, собрали Кейна, а точнее, псевдо-Кейна. Вот он вошел в кают-компанию и сел. Выглядел, двигался, улыбался он, как прежний Кейн. Это как раз восстановить очень легко (так же как восстановление головы Аджита или экзотических растений в обсерватории). Но человек, который сейчас тупо смотрел на экран терминала, не был прежним Кейном.
— Над чем я работал? — спросил он.
Первой ответила я:
— Над теорией «теневого вещества».
— «Теневого вещества»? Что это такое?
Аджит тихо пояснил:
— У меня тут вся твоя работа, Кейн. Наша работа. Я думаю, что смогу ее закончить. Главное, ты задал правильное направление.
Кейн кивнул; вид у него был крайне неуверенный.
— Спасибо, Аджит. — И вдруг с прежним потрясающим боевым задором он прибавил: — Но смотри только, если что-то перепутаешь!..
— Ты ведь будешь мне помогать, — весело ответил Аджит.
В этот момент я его почти что любила.
* * *
Они разработали новую схему работ. Кейн снимал показания сенсоров и проверял их по заранее установленным алгоритмам. На самом деле, если бы Аджит показал мне, что и как, эту часть работы смогла бы делать и я. Но Кейн, казалось, был доволен; он сидел за экраном с самым серьезным видом, хмурился и пыхтел.
Основную научную работу выполнял Аджит. Когда мы как-то остались с ним наедине, я спросила:
— Ты справляешься?
— По-моему, да, — ответил он без злобы или заносчивости. — Кейн заложил фундамент. Мы с ним вместе обсуждали, что делать дальше.
— У нас остался только один прыжок.
— Знаю, Тирза.
— Риск погибнуть от радиации огромен…
— Надо протянуть еще немного. Совсем немного.
Я положила голову ему на грудь.
— Хорошо. Попробуем.
Он обнял меня, но не как любовник, скорее, как хороший товарищ. Мы прекрасно понимали, что времени у нас осталось совсем ничего.
Кейн был недолго удручен известием о недостоверности данных, полученных с зонда. Прошло около полусуток, а он уже забыл о своей теории «теневого вещества», заархивировал все выкладки по этому вопросу и вернулся к прежним теориям о таинственно массивных молодых звездах в опасной близости от черной дыры. Он использовал новые данные, прибывшие с зонда во второй мини-капсуле. Эти данные были логическим подтверждением предварительных показаний.
— У меня есть несколько идей, — признался мне Кейн. — Поживем — увидим.
Он не был веселым, как прежде, а о той неудержимой радости, как во время «открытия» им теории «теневого вещества», не могло быть и речи, но все же состояние у него было вполне стабильным, и он все время отдавал работе. Настоящая скала — не человек. Не так-то просто раздавить его, подумаешь, теория не оправдалась. Его спасала эта невосприимчивость.
