— Кто бы ни построил все это, он нарушил кучу правил и договоров. Но сделано все это действительно дешево. Настолько дешево, что это выходит за пределы экономики. — Катринко задумалась и повторила: — Далеко за пределы экономики, и вот именно потому это и противоречит всем правилам и договорам.
— Быстро, дешево и неконтролируемо.
— В точку, Пит. Если это дело вырвется в реальный мир, это будет означать конец всего, что нам известно.
Это последнее утверждение Питу совсем не понравилось. Никогда он не любил апокалиптических предчувствий.
Сейчас они нравились ему еще меньше, потому что при данных обстоятельствах казались весьма правдоподобными. В Сфере было самое молодое и самое большое население среди всех трех больших торговых блоков, и идеи были тоже самые молодые и самые большие. Люди Азии знали, как добиваться своего.
— Знаешь, Лайл Швейк мне говорил, что сейчас самые навороченные велосипеды в мире приходят из Китая.
— И он прав, так и есть. А эти китайские электронные чипы, которые они демпингуют на рынок НАФТА? Они дешевле грязи и четко работают, но полны каких-то остаточных электронных связей, дублированных, перепутанных… Я всегда думала, что это просто человеческая неряшливость. Так вот, ничего человеческого в этом нет.
Пит мрачно кивнул:
— Да. Чипы и велосипеды — это я еще могу понять. Это куча денег. Но кому, черт возьми, надо было делать такую дыру в земле, полную роботов и ложных звезд? Зачем?
Катринко пожала плечами:
— Такие люди живут в этой Сфере, друг. Они все еще делают что-то просто потому, что это им любопытно.
Дно мира кипело. За прошедшее столетие полость для испытания бомбы создала собственный водоносный слой, искусственный подземный оазис. Дно пузыря оказалось причудливо затопленным лабиринтом разбитых трещин и химических отложений, и все это превратилось в копошащиеся лужи механической самосборки. Кислородные гейзеры черного моря плесени.
Ровно поднимался пар из темноты между утесами, конденсировался холодными струйками и стекал вниз по сферическим стенкам. Внизу, возле дна, вся вода жадно поглощалась отбившимися от рук устройствами из одушевленных губок и лент. Катринко тут же назвала их «кузнецами» и «пушистиками».
Кузнецы и пушистики представляли собой кошмарные мочалки и выдавленные насосом спагетти, они прыгали, мокро шлепая, с утеса на утес. Катринко с неожиданной простотой давала имена машинам и фотографировала их.
Теории с пугающей легкостью возникали в юной голове, похожей на волчью, моментально приспособившейся к этому чужому игрушечному миру. Похоже, это юное бесполое существо жило куда ближе к будущему, чем Пит.
