Аткинс, который в течение этой речи стал красным как рак, боялся взглянуть на Битона.
— Агенты по продаже недвижимости, — пробормотал он, — клянутся, что цены на дома в Спрусфелсе вырастут вчетверо, если Кади останется.
— Что пользы деревне, если она обретет прибыль от продажи недвижимости, а душу свою потеряет? — спросил Битон.
Аткинс откашлялся.
— Я внес предложение, — сказал он. — Кто-нибудь его поддерживает?
— Поддерживаю, — сказал кто-то, опустив голову.
— Все за? — спросил Аткинс.
Послышался скрип стульев и тихие голоса, похожие на звуки, доносящиеся с детской площадки за милю отсюда.
— Против?
Битон молчал. Династии Битонов в Спрусфелсе пришел конец. Их отеческое руководство, не встречавшее сопротивления в течение поколений, только что было низвергнуто.
— Принято, — подвел итог Аткинс. Он начал что-то говорить, но тут же перебил себя: — Ш-ш! — Почтовое отделение располагалось в том же здании, в соседней комнате, и по ту сторону тонкой перегородки мистер Ньювелл Кади пришел за почтой.
— И это все, миссис Дикки? — спрашивал он у почтмейстерши.
— У нас тут люди за год получают меньше, — сказала миссис Дикки. — Есть еще несколько писем в ящике для второсортных. Может, там найдется что-нибудь вам.
— Мм-м, — промычал Кади. — Это правительство учит вас таким способом разделять людей на сорта?
— Меня? — фыркнула миссис Дикки. — Хотела бы я взглянуть на того, кто попробует учить меня моему делу. Я здесь почтмейстершей уже двадцать пять лет, с тех пор как мой муж отошел в мир иной.
— Угу, — сказал Кади. — А пока вы не будете возражать, если я зайду к вам и взгляну на ящик для писем второго разряда?
— Простите, но правила, вы же понимаете, — сказала миссис Дикки.
Тем не менее дверь в клетку миссис Дикки скрипнула, открываясь.
— Спасибо, — сказал Кади. — Знаете, а что если бы вместо того, чтобы сортировать почту так, как вы это делаете сейчас, вы брали бы конверты вот так, и — а... э... — надели бы резинку на большой палец, а не на указательный...
— Моя земля! — воскликнула миссис Дикки. — Да они просто летают!
— И вы управлялись бы даже быстрее, — сказал Кади, — если бы не эти ящики на полу. Почему бы не переставить их выше, на уровне глаз? Видите? А что, во имя земли, делает здесь этот стол?
— Это стол для моих детей, — сказала миссис Дикки.
— Ваши дети на нем играют?
— Не настоящие дети, — пояснила миссис Дикки. — Это я так называю цветы на столе — мудрый маленький цикламен, игривый маленький лимончик, страстная маленькая сансеверия...
