— Это они? — Раммар услышал, как один из солдат прошептал это на ухо своему товарищу.
— Наверняка, — ответил второй. — Один высокий и худой, второй — низенький и крепкий. Это Бальбок и Раммар, спасители короны…
Спасители короны!
Раммар сплюнул и одарил стражников исполненным ненависти взглядом, а затем они продолжили свой путь, вдоль главной улицы Тиргас Лана к большой цитадели, которая не так давно стала ареной драматичной борьбы между светом и тьмой. Жаль только, орки оказались в то время не на той стороне… Тогда они сражались за светлых.
Возвращение в Тиргас Лан пробуждало воспоминания, и обоим братьям казалось, что они только недавно покинули этот город, некогда построенный эльфами. Конечно, тогда улицы и улочки были не такими оживленными; зато сейчас их прямо распирало от людей самого разного происхождения, в самых разных одеждах, и казалось, они стекаются в королевскую столицу со всех концов света. Здесь купцы громко расхваливали свои товары, там перед таверной сидели постояльцы; чуть дальше устроили ярмарку, а там горшечники и столяры предлагали свои услуги.
— Скажи-ка, Раммар, — проворчал Бальбок, — ты знал, что молочнолицые отличаются друг от друга по цвету?
— Нет, — раздраженно ответил Раммар.
— Не только их скальпы, но и мех на лицах бывает то темным, то светлым… — бормотал Бальбок.
— Не считая того, что у многих из них на лице вообще нет меха, — добавил Раммар, — а некоторые, очевидно, уже потеряли где-то свои скальпы, но, несмотря на это, бродят себе, живехонькие.
— …цвет их шкуры тоже очень разный, — продолжал Бальбок, — то бескровный и бледный, то грязный, то совершенно обугленный, то болезненно-желтый.
Раммар вздохнул.
— Их теперь даже не обругаешь молочнолицыми…
Они приближались к цитадели. И большой купол возвышался над морем крыш. Тиргас Лан был в равной мере городом и крепостью, в древние времена воздвигнутой для того, чтобы быть центром огромной империи, занимавшей весь сохгал. В период Второй войны эта империя постепенно пришла в упадок, чему в немалой степени способствовали орки. Раммару было бы приятнее, если бы люди вспомнили об этом, а не о той бесславной роли, которую сыграли они с братом в освобождении Тиргас Лана.
На лица стражей цитадели приклеилось то же невысказанное удивление, из-за которого Раммар готов был раздавить их на месте. Можно ли вообразить большее унижение для орка, чем когда люди смотрят на него с восхищением? Конечно, Раммару не понравилось бы, если бы стражники смотрели на них свысока. Единственно приемлемым чувством, которое следовало испытывать человеку при виде орка, был страх.
