— Между частью декорации и статуей из Короля Лахора, — сказал Полиньи, покачав головой при неприятном воспоминании.
— И что, этот Бюке походил на человека, способного покончить с собой?
Кто-то хихикнул.
— Он бы, скорее, покончил с вами.
Директора согласились.
— Бюке был не из тех, кто покорно принимает удары судьбы, — последовавшее за этим молчание предполагало только одно объяснение.
— Я так понимаю, что вы, господа, верите в Призрака?
— Мы знаем, что он существует.
— Могу я поинтересоваться, откуда же вам это известно?
Они коротко переглянулись, не уверены, стоит ли продолжать обсуждать эту тему на публике. Ответила мне мадам Жири.
— Я обслуживаю эту ложу, мсье, — объявила она с высокомерной снисходительностью, голосом, рассчитанным на то, чтобы его услышала вся компания. Сразу стало ясно, от кого дочь унаследовала страсть находиться в центре внимания.
— Ложу номер пять?
— Ну да, но откуда вы?..
Я отмел ее вопрос коротким смешком.
— А откуда вы знаете, что он посещает ложу, если вы никогда его не видели?
— Но ведь он всегда оставляет мне три франка на чай.
— Внимательный призрак, — не мог не признать я.
— И он отдал строгие распоряжения, чтобы ложа всегда оставалась для него.
— Вы его слышали?
— Сквозь стены, мсье. У него самый красивый голос в мире.
Я взглянул на Дебьенна и Полиньи, но они сделали вид, будто не слышали этот диалог, и направились к буфету.
Прием продолжался, и обсуждение смерти несчастного рабочего сцены возобновилось с новой силой. Жутковатая история обладала притягательностью новизны, которой присутствующие не способны были сопротивляться. Я взял Ирен Адлер под локоть и мягко увел ее от центра разговоров.
— Я бы хотел осмотреть место предполагаемого самоубийства Бюке, — объяснил я вполголоса. — Если мое отсутствие будет замечено, вы за меня извинитесь?
Она кивнула, и когда Ла Сорелли начала свою речь, превознося на прощанье Дебьенна и Полиньи, я потихоньку выскользнул из помещения.
Прежде чем спускаться на нижние уровни, я отыскал и осмотрел гримерную Кристин Дааэ. Это было ничем не примечательное, разве что довольно просторное помещение с зеркальными стенами и складной ширмой, вроде той, что скрывала от меня Леру на прослушивании. Довершали обстановку раковина, гардероб с несколькими костюмами, бюро, вращающийся табурет и диван. В комнате витал тонкий аромат, несомненно, это был запах туалетной воды мадемуазель Дааэ.
Я и сам не знал, что рассчитывал обнаружить, но комната эта ничего мне не сказала. Заржавел я от безделья, Уотсон. Вдобавок, я был лишен обычно имевшихся в распоряжении возможностей. В Лондоне я расспросил бы людей, обнаруживших тело Бюке, осмотрел бы труп; одним словом, собрал бы побольше звеньев для своей логической цепочки. Но здесь я не мог позволить себе подобную роскошь. Практически одна рука была заломлена мне за спину. Однако, мне оставалось только работать с тем, что я имел.
