— Теперь все зависит от вас, — ответила ему Консуэло. — У вас будет шесть месяцев, чтобы завоевать ее сердце и получить руку.
— Но ведь она не будет этого знать, — осторожно сказал он.
— Ну, время от времени вы можете делать ей намеки, — подбодрила его будущая теща, и Миллбэнк облегченно рассмеялся.
— Аннабелл достаточно проницательна. С таким же успехом можно сразу предложить ей руку и сердце, а я не хочу испугать ее, сделав это слишком рано.
— Думаю, убедить ее будет не так трудно, как вам кажется, — улыбнувшись, ответила Консуэло. Косые лучи теплого октябрьского солнца освещали сад. День был чудесный, Консуэло жалела лишь о том, что не может разделить свою радость с мужем. Несомненно, Артур тоже был бы доволен.
Они еще дружески беседовали о планах Джосайи, когда в саду появилась Аннабелл, не успевшая снять больничный передник. Увидев на переднике пятна крови, мать поморщилась.
— Немедленно сними эту гадость и вымой руки. Ради бога, Аннабелл, ты когда-нибудь принесешь в дом инфекцию.
Через несколько минут Аннабелл вернулась уже без передника, в строгом черном платье, делавшем ее похожей на молодую монашку. Но ее лицо преобразилось, когда она с улыбкой обратилась к Джосайе.
— Сегодня замечательный день, — просто сказала она и вдруг заметила, что мать и Джосайя пьют шампанское. Как всегда, Аннабелл не упускала ни одной детали. — Шампанское? Вы что-то празднуете?
— Повышение Джосайи, — не моргнув глазом ответила мать. — Теперь он будет вести новые счета в банке. Я решила, что его следует поздравить. Выпьешь с нами?
Аннабелл кивнула.
Она сама сходила за бокалом, а затем от души поздравила Джосайю с повышением, хотя и не очень представляла себе, достойный ли это повод для поздравления. Дела отца и брата не вызывали у нее никакого интереса, они казались ей скучными не в пример медицине.
— Чем вы сегодня занимались в больнице? — осведомился Джосайя. Ему вдруг показалось, что Аннабелл уже стала его женой. Он ощущал нежность, но не мог позволить себе проявить ее.
— О, много всего было, — улыбнувшись, ответила она и сделала глоток шампанского. Аннабелл не представляла себе, что пьет за собственное будущее; Джосайя и Консуэло переглянулись понимающе. Сегодня эти двое стали заговорщиками. — Мне позволили присутствовать при обработке страшной раны!
— Молчи, иначе мне станет дурно, — воскликнула Консуэло. Аннабелл засмеялась и умолкла. — Рано или поздно тебе придется покончить с этим, — загадочно обронила Консуэло. — В один прекрасный день ты выйдешь замуж, и тогда уж тебе будет не до больниц и обработки ран.
