«Блин! — думает борттехник. — Сейчас получу!»
— Молодец, правильно понимаешь! — говорит командир. — Хорошо пуганул духа! Их надо пугать, а то зарядят в хвост из гранатомета…
3.
Степь Ялан возле Герата. Пара «восьмерок» возвращается с задания — завалили нурсами несколько входов в кяриз — подземную речку, которая идет к гератскому аэродрому. Машины медленно ползут вдоль кяриза, ища, куда бы еще запустить оставшиеся эрэсы. Вдруг дорогу ведущему пересекает лиса — и не рыжая, а палевая с черным.
— О! Смотри, смотри, — кричит командир, майор Г., тыча пальцем. — Чернобурка! Мочи ее, что рот раззявил! Вот шкура будет!
Борттехник открывает огонь из пулемета. Вертолет сидит на хвосте у мечущейся лисы, вьется змеей. Борттехнику жалко лису. К тому же он понимает, что пули калибра 7,62 при попадании превратят лисью шкуру в лохмотья. Поэтому он аккуратно вбивает короткие очереди то ближе, то дальше юркой красавицы.
— Да что ты, блядь, попасть не можешь! — рычит командир, качая ручку.
Правак отодвигает блистер, высовывается, начинает палить из автомата. Но лиса вдруг исчезает, — она просто растворяется среди камней.
— Эх ты, мазила! — говорит майор Г. — Я тебе ее на блюдечке поднес, ножом можно было заколоть. А ты…
— Жалко стало, — сознается борттехник.
— Да брось ты! Просто скажи, — стрелок хуевый.
Борттехник обиженно молчит. Он достает сигарету, закуривает. Вертолет набирает скорость. Облокотившись локтем левой руки на левое колено, борттехник курит, правой рукой играя снятым с упора пулеметом. Впереди наискосок, по дуге мелькает воробей. «Н-на!» — раздраженно говорит борттехник и коротко нажимает на гашетку, не меняя позы. Двукратный стук пулемета — и…
…брызги крови с пушинками облепляют лобовое стекло!!!
Ошеломленный этим нечаянным попаданием, борттехник курит, не меняя позы. «Бог есть!», — думает он. Летчики потрясенно молчат. После долгой паузы майор Г. говорит:
— Вас понял, приношу свои извинения!
4.
Борттехник М. полетел ведущим в Турагунди. Пилотировал машину капитан Кезиков, педантичный, интеллигентный офицер, — от него никто никогда не слышал слова экспрессивнее чем «идиот».
На борту было несколько полковников, и Кезиков, уважавший военную карьеру и старших по званию вообще, решил продемонстрировать своим высоким пассажирам, что и он, несмотря на принадлежность к авиации, службу понимает правильно.
Миновали Герат. Кезиков обратился к борттехнику М.:
— Пойди, Феликс, открой кормовой люк и посиди там за пулеметом, чтобы полковники видели, что у нас и хвост прикрыт. — И прибавил: — Пожалуйста…
