— Дежурный экипаж, на вылет!
— Какого черта? — пробормотал Шашков, обуваясь. — Нижний край по земле стелется…
Борттехник Ф. рванул к борту первым, надеясь к приходу экипажа изобразить внезапную поломку. Но когда он подбежал к вертолету, его уже встречала команда солдат-ПДСников с парашютами во главе с начальником штаба, майором Вельмисовым (тоже любителем прыжков). Вся команда сучила ногами от нетерпения. Борттехник хотел вежливо осведомиться у товарища майора, — какие, мол (туды вашу мать), прыжки в такую погоду, — но начштаба опередил:
— Давай к запуску, Ан-2 в тайге сел на вынужденную, люди гибнут!
Борттехник оглянулся — экипаж уже бежал, прыгая через лужи. Команда спасателей лезла в грузовую кабину. Отступать было некуда, никого не хотелось огорчать, всех рвало на подвиг. «С нами бог!» — подумал борттехник и, отломив от мотка приличный кусок контровки, взвился к двигателям. Приоткрыв капоты, зацепил тройной петлей проволоки слева изнутри какой-то крючок, вывел концы наверх, придавил капоты, обмотал концы вокруг замкового рычага на правом капоте, перекрутил проволоку, и нырнул в кабину.
После запуска борттехник по внутренней связи попросил:
— Командир, ты уж больше пяти градусов не закладывай…
Шашков удивленно посмотрел на бледного лейтенанта:
— Имею право все пятнадцать… Ты чего такой белый? Вроде не пили вчера.
— Съел что-то, наверное. Постарайся аккуратно, а то… — Борттехник изобразил выброс обеда в кабину, для убедительности — ближе к правому колену командира.
Они взлетели. Нижний край был триста метров, пошли на двухстах над тайгой. Вестибулярный аппарат борттехника сообщал хозяину не то, что о градусах крена — даже о секундах. Сердце замирало, когда вертолет проваливался в воздушную яму — а небо над тайгой было прямо изрыто ими. Борттехник представлял, как инерция приподнимает капоты, набегающий поток врывается в щель, капоты распахиваются, отрываются, их швыряет в винт, — треск, провал, свист, удар, тьма… Он оглядывался в грузовую кабину и тоскливо думал, что с двухсот метров просто не успеет выпрыгнуть, пока толпа спасателей будет ломиться в дверь. Скорее бы этот самолет… А. может, сегодня день катастроф, и им суждено лечь где-то рядом… Потом комиссия по расследованию запишет, что капоты двигателей были связаны миллиметровой контровкой — и, несмотря на трагедию, члены комиссии не удержатся от смеха — он бы еще ниткой связал, — обязательно скажет кто-то.
— Вот он! — завопил правак, показывая вправо и назад. — Разворачивайся, командир, он на траверзе справа!
