Вот потому и есть в каждом советском посольстве комната, куда входить могут только посол, советник-посланник, резидент разведки и представитель КГБ. Свой и чужой печальный опыт учтен – в эту комнату не подадут напитков и не внесут ничего, кроме шифровки на листе папиросной бумаги. И она не покинет этой комнаты уже никогда – ее сожгут. В комнате нет ни окон, ни телефонов, и ни одного провода. В ней и мебели‑то почти нет. Но… Нет правил без исключений. Такое исключение – старое посольство в Карачи, в Пакистане. Напоминающее замок разорившегося английского аристократа, с темными дубовыми балками потолков и скрипучими деревянными лестницами, оно совершенно не приспособлено для сохранения государственных тайн. Кроме внешних кирпичных стен, и перекрытия, и стены между комнатами – деревянные. Подвала нет. Копни ниже одного метра – выступает соленая жижа. Море слишком близко. Поэтому шифровальщик МИДа живет и работает в бетонном кубе на вилле представительства Министерства геологии.
Представитель министерства – человек КГБ. Там же под видом бухгалтера представительства живет и резидент ГРУ. Послу приходится ездить туда, чтобы прочесть шифровку или передать донесение в МИД. Неудобно… но уже ничего не поделаешь. Пакистанские власти не очень любили русских – мол, христиане в прошлом, безбожники в настоящем! Переулок, где расположились русские, назвали якобы в честь романа Чарльза Диккенса, Bleak House Road – улица Холодного дома. Но дом‑то в переулке только один – советское посольство. Единственное «охранное устройство» в посольстве – на стволе большого каштана установлено углом зеркало так, что дежурному по посольству из‑за его конторки видно, кто зашел в калитку ворот. Смех, да и только. Посол Алексей Ефремович Нестеренко не хочет ничего менять, говорит, что «паки» скоро перенесут столицу на север, в Равалпинди или Исламабад. Вот там и построим новое посольство, по специальному проекту. Ну и пусть. Об этом голова должна болеть у заместителя министра иностранных дел. Учились вместе. А друзьями не стали. А вот с Нестеренко не подружиться невозможно. Удивительно обаятельный человек. Хочется его увидеть, хотя он и опальный посол.
Да и кто в Юго-Восточной Азии или Африке из советских послов не опальный? В Индии был Бенедиктов, бывший министр сельского хозяйства СССР, не согласившийся с лозунгом «кукуруза – царица полей». В Пакистане Алексей Ефремович Нестеренко – второй секретарь Украинского ЦК, когда‑то перешедший дорогу Н. С. Хрущеву. В Египте – Сергей Александрович Виноградов, возросшего влияния которого при дворе президента де Голля убоялся сам «Mister No» – А. А. Громыко. Он не посовестился послать (или сослать?) из Парижа в Каир посла, который безошибочно предрек приход к власти опального французского генерала Сопротивления. Виноградов не только предсказал победу де Голля, но и всячески поддерживал его в годы опалы, навещал его в родном поместье. Уж как только не склоняли посла на коллегии МИДа за его дружбу со своенравным политиком! Но коллегией не обошлось – дружба Виноградова с де Голлем стала темой неприятного разговора в заграничном отделе ЦК. Сообщив ему «совершенно секретную» информацию о том периоде жизни де Голля, когда он сносился со ставкой Сталина через приставленного к нему сотрудника разведывательного управления Григория Агаянца, которого он знал под именем Ивана Авалова, его пытались убедить, что де Голль – это французский Сталин. Тогда генерал оказал Иосифу Виссарионовичу неоценимую услугу, сообщив ему, что в немецком концентрационном лагере находится сын Сталина от первого брака, Яков. Именно эта заблаговременно доведенная до Сталина информация позволила ему свыкнуться с этой мыслью и внутренне подготовиться к возможному разглашению этой информации. И когда немцы предложили Сталину обменять его сына на Паулюса, прозвучала знаменитая фраза: «Я солдат на маршалов не меняю!»…
