*****
Как-то раз на выходные мы решили отправиться в увольнение в Лисвилл. Была суббота, и мы нарядились в штатскую одежду со всем тщанием. Побрились, помылись и «в лучшем виде» покинули расположение лагеря в поисках развлечений.
За день до этого выдали денежное довольствие. И у нас — у Сейлора, Нери, Карлоффски, Саттлера, Паркера и у меня — было по восемьдесят долларов наличными.
Мы прошли в северную часть форта, сели в военный автобус, за рулём которого скучал какой-то ефрейтор, и отправились во внешний мир.
Вновь оказавшись на свободе после нескольких недель подготовки и жёсткой армейской дисциплины, я почувствовал себя не в свой тарелке. Мы не спеша прогуливались, играя в «карманный бильярд», и тыкались носом в витрины магазинов, словно дети, которые заглядывают в кондитерскую лавку, не имея в кармане ни гроша.
Лисвилл — маленький городок с населением меньше семи тысяч человек — мало что мог предложить, разве что выпивку в баре; там же можно было найти и женщин.
По дороге в бар мы миновали магазин устаревшего армейского имущества и посмеялись над оружием и униформой в витрине.
Пройдя чуть дальше, мы нашли лавку старьёвщика. За стеклом на чёрном бархате лежала горка медалей: «Серебряные Звёзды», «Бронзовые Звёзды», медали-благодарности, медали за прыжки с парашютом, медали за добросовестную службу. А рядом с ними — самые разные знаки отличия и дивизионные нашивки, в том числе и знаки частей, воюющих во Вьетнаме.
Мы представили: вот здорово, всего за пару баксов можно стать героями на час! Разве не задохнутся от восторга толстозадые тётки от всей этой брякающей на груди славы, а?!
Ну, хватит фантазий. Пора идти дальше.
Мы смеялись и брели по улице, пока не заметили пивнушку. Захудалое заведение, как и все прочие в Лисвилле. Вошли. Хихикая и подталкивая друг друга, сели за большой стол и заказали шесть порций пива.
Но буфетчик заявил, что Бобби Паркеру следует убраться. Здесь «только для белых, а у негров есть собственный бар, чтобы промочить горло».
Лучше, продолжал он, пойти в бар «У Лаки» в нескольких кварталах отсюда, за железнодорожными путями, в самом бедном районе городка.
Паркера как громом поразило, он не мог вымолвить ни слова. За всю свою жизнь он не видал ничего подобного: ни в баре, ни в ресторане, ни в уборной. Он никогда даже не видел фонтанчики для питья с табличкой «только для белых». В Сан-Франциско такого в помине не было.
До него всё-таки дошло, и он попросил нас оставаться на своих местах.
