Это путешествие, его беззастенчивая ложь жене, смутное стремление найти здесь нечто такое, чего он и сам не мог до конца понять и сформулировать, — неужели все это лишь компоненты некоего пари? И если так, то на чьей стороне будет выигрыш? Чего следует ожидать ему от всех этих действий? Через несколько недель или месяцев, когда начнутся уже серьезные неприятности, он может взглянуть на эту затею и по-другому — как на дорогостоящий фарс, ненужную трату сил, которых уже не восстановить долгим отдыхом или сном. Может, только тогда он наконец поймет, что вовсе не обязательно всегда плыть против ветра, и при этом стараться оставаться на плаву, и придерживаться нужного курса, и тратить столько ненужных усилий?
Они вошли в канал. Лодочник открыл дроссель. В кильватере кипела пена, похожая на веер из белых перьев. Там и сям стояли на якорях одинокие шлюпки. Рыбаки ловят угря?.. Солнце резало глаза. Мистлер надел темные очки, и тут же, словно по волшебству, стали видны башня Мадонны дель Орто и Фондаменте-Нуове. Они быстро увеличивались в размерах. Вот перед ними и Сан-Микеле. Моторка сбавила скорость. И Мистлер по очереди узнавал: вот очертания Санта-Мария делла Мизерикордия, вот церковь Иезуитов, вот вход в Арсенал. Ему хотелось, чтобы лодка совсем остановилась, чтобы береговая линия замерла перед глазами, чтобы он мог объять взором весь город сразу. Но для того чтобы дойти до кабины лодочника и вступить с ним в переговоры, требовалось слишком много усилий. К тому же это наверняка вызовет у последнего удивление — ведь подобные остановки в плату не входят.
И Мистлер продолжал до рези в глазах вглядываться в пейзаж. Фасады дворцов таинственно возникали и исчезали по мере того, как моторка продвигалась по боковым каналам. Они миновали отель «Метрополь», впереди огромной мертвой массой высился Сан-Джорджио. Они свернули к устью Большого канала, и показались Догана и церковь делла Салюте. Сверкание и отблески синего, золотого, белого. Лодка дала задний ход, мужчина, всю жизнь проделывавший одну и ту же операцию, поймал брошенный ему лодочником линь и закрепил. Впервые ощущая нечто похожее на морскую болезнь, Мистлер шагнул на берег. И вошел в вестибюль гостиницы.
И тут же к нему со всех ног бросились синьор Ансельмо, главный управляющий, и его помощник. Мистлер в зависимости от настроения считал этих двоих своих знакомцев или друзьями, или неким новым видом, предназначенным для размещения сомнительного рода вкладов. Причем эти вклады не давали никакого дохода, а лишь требовали новых бесконечных вложений наличными.
