Ему самому приходилось проводить эти отчеты перед специально созданным клиентами комитетом; счета клиентов оставались в агентстве, связи с клиентурой по-прежнему выглядели надежными. Но тут возникли новые финансовые осложнения, связанные с уходом Питера: агентству предстояло выкупить его долю. И этим тоже должен был заняться Мистлер, причем проделать все следовало быстро, чтобы предотвратить намечавшийся в фирме раскол.
И вот в январе, обедая с Джоком Бернсом, главой «Омниума»[3] — единственного рекламного агентства, которым Мистлер искренне восхищался, но только гораздо более крупного, раза в четыре больше, чем у него, — он вдруг получил от Джока завуалированное, но тем не менее вполне прозрачное предложение выкупить «Мистлер, Берри и Ловетт». В ответ Мистлер разразился целой речью на тему того, какие грандиозные годовые доходы получает его фирма, намекая тем самым Джоку, сколь высокой должна быть цена. И вдруг услышал, как Джок тихо пробормотал, что согласен. А затем, стараясь сохранять на лице скорбно-трезвую мину, заговорил о досадных проблемах и конфликтах с клиентами, о сделках, которые те заключают с другими, только что основанными агентствами. Джок неплохо подготовил свое домашнее задание.
По его мнению, все проблемы можно утрясти и решить самым благоприятным образом. И потом в данном случае он покупает вовсе не фирму, а знаменитый «феномен Мистлера».
На протяжении нескольких следующих месяцев с помощью своего штатного юриста Майка Вуриса Мистлер подробно обговаривал детали сделки. Причем происходило все это в условиях такой строжайшей секретности, что ни один из сотрудников агентства, за исключением двух членов исполнительного комитета, ни о чем не догадывался. Вплоть до последнего перед Пасхой уик-энда, когда он пригласил весь совет директоров на Бермуды под предлогом обсуждения стратегии фирмы в мировом, так сказать, масштабе и на долгую перспективу. Ведь риск, что они провалят его предложение большинством голосов, все же был.
Однако ничего подобного не произошло. Вопреки ожиданиям обсуждение прошло мирно и гладко, лучше не бывает. Если не считать того, что все присутствующие дружно ахнули, когда в субботу он, открывая утреннее заседание, заявил, что ему рекомендовали продать фирму. И еще один дружный и недоверчивый вздох пронесся по комнате, когда он назвал цену.
Естественно, цена просто невероятная, даже запредельная, сказал он им. Иначе бы ему и в голову не пришло поднимать этот вопрос.
