Кто придумал, что все это надо каждый раз загружать? Главное, нельзя ни выключить, ни перескочить сразу в игру. Приходится каждый раз читать и одновременно слушать голос, который те же слова повторяет. Уже наизусть заучил. И картинки эти и схемы. Если бы все это на самом деле было — запросто нашел бы дорогу к этому центру и к его компьютерам.
Потом был небольшой фильм. Ну, его-то можно было бы пропустить, вот только тогда пришлось бы смотреть долго на вращающийся разноцветный земной шар. Поэтому чаще не пропускали, и раз за разом смотрели с высоты птичьего полета на фантастически огромный город с башнями и куполами и с рекой, пересекающей его почти посередине, многоэтажные здания, в которых как в муравейниках мельтешили люди, колонны машин на дорогах…
Ну вот, наконец-то.
Загрузка закончилась, и поступило предложение создать героя или выбрать уже готового мода из списка. В прошлый раз он взял Найфа, рукопашника-ножевика и диверсанта. А ребята вон говорят, что шпион и дипломат были бы лучше. Та-ак, и кто тут из них дипломат-то?
В дверь стукнули, дежурный приотворил ее в темноту коридора, и оттуда, из темноты, кто-то крикнул:
— Алекс здесь? Кто-нибудь видел сегодня Алекса?
— Ну, вот, — недовольно пробурчал парень, поднимаясь из-за стола и выходя в коридор. — Что еще случилось? У меня же личное время!
— Алекс? Ты — Алекс?
— Ну, я, а что?
— Не груби старшим, мальчик. Тебе — к Старому. Срочно.
— Врешь!
— Хранители не врут, пацан. Беги к Старому и не нарывайся. Он не любит ждать.
Темнота была привычной. Подкованные сапоги гремели по бетону и металлу коридоров. Сначала бетон, а потом железные решетки — это возле складов и мастерских. Потом опять бетон. Старый по традиции занимал первый отсек от входа. А игровая и школьные помещения — в самом конце. Надо торопиться — Старый ждать не любит. Старый просто так не позовет.
Хорошо, что успел сохраниться. Завтра можно будет доиграть. Значит, команду надо сохранять, как во всех ролевках. Не герой, а команда, значит.
Жанжак проснулся, и какое-то мгновение лежал, не открывая глаз и мерно дыша. Потом осторожно приоткрыл глаза. В комнате было темно. Сквозь закрытые на ночь ставни чуть пробивался красный колеблющийся свет. Костры горели на площади.
Он снова закрыл глаза и стал ждать сна, вспоминая медленно и без эмоций все, что видел за день.
Глупая, бессмысленная смерть девчонки-свободной. А разве бывает смерть не глупой? Но она даже ничего сделать не успела. Совсем молодая. Маленькая такая. Но вот сунулась вперед — и все.
