— Пари! идет? — предложил Фаластов, — на десять рублей.
Но Передонову жаль стало денег, — проиграешь, пожалуй, так платить придется. Он отвернулся и угрюмо отмалчивался.
У ворот из сада расстались и разошлись в разные стороны. Передонов и Рутилов пошли вместе. Рутилов принялся уговаривать Передонова сейчас же венчаться на одной из его сестер.
— Я все наладил, не беспокойся, — твердил он.
— Оглашения не было, — отговаривался Передонов.
— Я все наладил, говорю тебе, — убеждал Рутилов. — Попа такого нашел: он знает, что вы не родня.
— Шаферов нет, — сказал Передонов.
— Ну вот, нет. Шаферов достанем сейчас же, пошлю за ними, они и приедут прямо в церковь. Или сам за ними заеду. А раньше нельзя было, сестрица твоя узнала бы и помешала.
Передонов замолчал и тоскливо озирался по сторонам, где темнели редкие, молчаливые дома за дремотными садишками да шаткими изгородями.
— Ты только постой у ворот, — убедительно говорил Рутилов, — я тебе любую выведу, которую хошь. Ну, послушай, я тебе сейчас докажу. Ведь дважды два — четыре, так или нет?
— Так, — отвечал Передонов.
— Ну вот, дважды два — четыре, что тебе следует жениться на моей сестре.
Передонов был поражен.
«А ведь и правда, — подумал он, — конечно, дважды два — четыре». И он с уважением посмотрел на рассудительного Рутилова. «Придется венчаться! С ним не сговоришь».
Приятели в это время подошли к Рутиловскому дому и остановились у ворот.
— Нельзя же нахрапом, — сердито сказал Передонов.
— Чудак, ждут не дождутся, — воскликнул Рутилов.
— Да я-то, может быть, не хочу.
— Ну вот, не хочешь, чудород! Что ж, ты век бобылем жить станешь? — уверенно возразил Рутилов. — Или в монастырь собираешься? Или еще Варя не опротивела? Нет, ты подумай только, какую она рожу скорчит, если ты молодую жену приведешь.
Передонов отрывисто и коротко захохотал, но сейчас же нахмурился и сказал:
— Да и они, может быть, не хотят.
— Ну, как не хотят, чудак! — отвечал Рутилов. — Уж я даю тебе слово.
— Они гордые, — придумывал Передонов.
— Да тебе-то что! Еще лучше.
— Насмешницы.
— Да ведь не над тобой, — убеждал Рутилов.
— Почем я знаю!
— Да уж ты мне поверь, я тебя не обману. Они тебя уважают. Ведь ты не Павлушка какой-нибудь, чтоб над тобой смеяться.
— Да, поверь тебе, — недоверчиво сказал Передонов. — Нет, я хочу сам уверяться, что они надо мной не смеются.
— Вот чудак, — с удивлением сказал Рутилов, — да как же они смеют смеяться? Ну, как же ты, однако, хочешь увериться?
