— Не стрелять, уроды!! — сипел он.
Он почувствовал, как его кто-то властно толкнул в шею, принуждая пригнуться.
— Витя, прикройся!
Это Герасимов, начищенный, отутюженный, непозволительно ярко сверкающий золотом погонных звездочек. Отпускник хренов.
— Командир, Ступин ибанулся!
Герасимов, осклабившись, держался за броню, высматривал из-за башни гадов, подбивших головную БМП. Не видать. Холмы мертвые, пули из них пыль выбивают, как из старого матраца.
— Витя, снайпера сюда… — процедил он на ухо прапорщику. — И перенацель первый взвод, пусть прикрывает нам задницу.
— Ага, сделаю, командир. Ты хоть броник накинь, сверкаешь звездами…
Какой на фиг броник! Времени нет, надо быстрее отвести колонну. Расстегивая на ходу рубашку — раздеться, что ли, решил, чтобы стать таким же голопузым, как солдаты? — Герасимов побежал к Ступину. Тот, стоя на колене, менял магазин, торопился, не попадал в пазы.
— Прекратить огонь! — крикнул Герасимов. — Курдюков!! Башню на сто восемьдесят и свали БПМ на обочину!
Курдюк, круглолицый, узкоглазый, явно наполовину нерусский, торчал в люке механика-водителя. Он запутался в приказах. Ступин приказывал невнятно, в перетирку с матюгами. И не поймешь, себе ли самому приказывал или всей роте: «Огонь!! На хрен!! Огонь!! К ибене-фене!» Герасимов требовал противоположно другое: прекратить огонь, отвернуть ствол в тыл и столкнуть горящую машину на обочину. Герасимов главнее, хотя сейчас он не совсем ротный, а какой-то ненастоящий, бутафорный, поддельный. В непривычной зеленой рубашке с погонами и звездочками, в брюках и коричневых туфлях здесь, за колонной, среди ржавых голых тел, безрукавок, напичканных магазинами и гранатами, среди катков и траков боевых машин, мата-ругани-стрельбы он выглядел нелепо, как инородное тело, как режиссер среди загримированных, одетых в костюмы актеров.
— Ты посмотри, что они сделали?!! Ты посмотри… — орал Ступин, передергивая затвор автомата. — Всех уепу на фиг!! Командир, я их с говном перемешаю!!
И снова — ба-ба-ба-бах! Пылевые фонтаны пробежали по склону холма.
— Ступин, прекрати!!
— Я их, бля… Я их…
— Они не там, дурила!! Прекрати стрелять!!
— Тищенку убили, уроды!! — Тра-та-та-та-та!!! — Голову оторвали!! Лучший наводчик!! Уёпища куевы! — Пух-пух-пух-пух!!
Герасимов кинулся на лейтенанта, повалил его на землю. Раскаленный автоматный ствол ткнулся в пыль и затих.
— Товарищ прапорщик! — не поворачивая головы, звал снайпер Власенко, он же Волосатый. — Вон там, левее, где ложбинка… Как у верблюда между горбами… Да-да, где камень на дороге лежит, выше на два мизинца… Они там… Гранатометчик, по-моему… Сейчас я его сниму…
