Но теперь призрак вернулся, и безумная ухмылка его преследовала каждого из тех, кто собрался сейчас в этом бункере, расположенном под действующим цементным заводом в окрестностях столицы Российской Империи. Призраку нравилось питаться страхом людей, это была его пища, и сейчас он напитался впервые – впервые за много лет. Но ему это было мало – ибо сейчас боялись отдельные люди – а ему надо было, чтобы боялись, как и раньше – сотни миллионов. И процесс уже пошел…
– Господа, приступим.
Государю Российскому, получается, что еще новоизбранному Царю Польскому и Шаху Персидскому Николаю еще трудно давалась роль самодержца, он не привык к ней. Он честно готовился к ней, постигая самые разные науки, которые следовало бы знать Самодержцу. Но он был молод – моложе почти всех тех, кто собрался сейчас под землей, чтобы решить, возможно, самую большую проблему, которая вставала перед страной и перед престолом за последние пятьдесят лет. Он не был готов и ждал, что судьба подарит ему еще лет десять нормальной жизни, даст пережить любовную горячку и воспитать сына, чтобы потом, со спокойной совестью и холодной головой окунуться в дела государственные. Но судьба редко проявляет благосклонность – и сейчас Государь Николай Третий находился во главе старого, покрытого пылью стола, за его спиной красовался потускневшей позолотой двуглавый орел, а на него смотрели люди, сидевшие по обе стороны стола. Они смотрели на него, как на человека, который знает все и может решить любую проблему – и он не мог, не имел права признаться им, что не знает что делать, и что напуган. Да, да, он – русский офицер-разведчик, смело шедший навстречу смерти и ведший за собой людей был по-настоящему напуган, возможно, впервые в жизни. Потому что он был честным человеком, он понимал и осознавал меру ответственности, которая была возложена на его плечи. Тогда он рисковал своей жизнью и жизнями солдат его роты – сейчас же на нем лежала ответственность за все огромное государство, за империю. И, наверное – за все человечество и за его дальнейшую судьбу – тоже. При обмене ядерными ударами, спровоцированном безумцами, не выживет никто. Победителей не будет.
– Прежде всего, господа, хочу предупредить всех о том, что все, что здесь будет сказано и вами услышано, является государственной тайной и не может быть разглашено ни при каких обстоятельствах. Каждый должен понимать, какую ответственность принимаем на себя мы все. Обет вечного молчания – вот наиболее точное определение того, что мы должны принять на себя. Если кто-то не готов к этому, если кто-то не уверен в себе – тот может сейчас встать и выйти из-за этого стола, и никто его не осудит ни сейчас, ни в будущем. Итак, господа?
