Когда на поле сражения опускалась ночь, я, мучимый одиночеством и бессонницей, долгие часы вглядывался в небо и пришел к выводу, что в былые времена на тверди небесной наблюдались битвы великих и виделись великие в полный рост; когда выходил Орион, его мускулатура сверкала, как огромное зеркало, покрывая собою все небо. В былые времена ночью было светлее, чем днем, ночь расцвечивалась яркими красками и наполнялась действиями. Только представьте себе те еженощные схватки, медленные, многократно повторенные! Но всему приходит конец, и сегодня от былого великолепия осталась только коллекция светлячков, которые указывают, где именно находились войска и скрещивались мечи. Но вот когда ночь рождается и умирает, еще можно видеть слабый намек на то великолепие красок, какими расцвечивался свод небесный, когда там бились боги. На самом деле звезды – это жалкие остатки, напоминающие о былых нескончаемых сражениях, это руины, начисто лишенные той гармонии, которой были исполнены битвы богов. Если бы вы так же долго вглядывались в ночное небо, как это пришлось делать мне, вы, наверное, постигли бы совершенную стратегию и великолепие тех постоянно повторяющихся, но всегда чем-то отличающихся друг от друга сражений. Всегда и всюду все сражаются против всех. Так что же необычного в нашей войне войн, если это только метафора того порядка, который лежит в основе всего мироздания?
ГАЛАОР: Решительно с вами не согласен.
