ГАЛАОР: Простите, но я никогда не слышал об этом волшебнике.
ТРИСТАН: Сразу видно, что вы еще очень молоды и не знаете Испании. Там Монтесинос известен всем.
ГАЛАОР: Мне случалось бывать в Испании, но никто о Монтесиносе мне не рассказывал.
ТРИСТАН: Но о немеркнущей красоте несравненной Матильды вы наверняка слышали?
ГАЛАОР: И об этой даме мне ничего неизвестно.
ТРИСТАН: Что ж, видно Монтесинос околдовал уже всех испанцев.
Дорога простиралась широкая и пыльная. Галаор предположил, что по ней наверняка очень много ездят, но пока им не попалось ни души.
ТРИСТАН: Осторожно, господин мой, на нас нападают!
Галаор осадил Ксанфа, схватился за рукоять меча и направил коня к обочине. Посреди дороги дон Тристан, держа копье наизготовку, издавал боевые крики. ТРИСТАН: Во имя несравненной Матильды, моей дамы, я покончу с тобой, чудовище!
Галаор не знал, как быть: Тристан из Фландрии мчался в атаку на телегу, на которой лежала огромная бочка. Телегу с трудом тащили четыре осла.
ГАЛАОР: Остановитесь, остановитесь, что вы делаете?!
Погонщики соскочили с телеги и с криками убежали прочь. Галаор поскакал к дону Тристану, но не успел остановить его: дон Тристан проткнул мечом бочку насквозь и сам упал с коня. Бочка покатилась по дороге, оставляя за собой мокрый след: от выливавшегося красного вина.
ТРИСТАН: Он смертельно ранен! Сейчас я добью его! И принялся рубить бочку мечом. Погонщики кричали. Галаор ударил дона Тристана рукояткой меча, и тот упал в огромную лужу вина.
Когда дон Тристан открыл глаза, он лежал в густой траве на берегу маленькой речки.
ТРИСТАН: Я убил его, дон Галаор?
ГАЛАОР: Кого?
ТРИСТАН: Гигантского кабана с берегов Аутомедонта, кого же еще?
Тристан спал, а Галаор не мог сомкнуть глаз. Его охватило смятение, как и в тот день, когда он Хиль Осторожный произнес свою речь на лестнице.
Утром они продолжили путь, но Галаор счел за благо реквизировать оружие своего престарелого путника.
ТРИСТАН: Подозреваю, что не Монтесинос лишил меня моего славного оружия, а вы, Галаор. Ничего не прошу, ничего не требую: не гоже оруженосцу носить оружие воина. Но наступит день, когда спадут чары, и снова будет гордо реять мой зеленый штандарт, внушая ужас тиранам и наполняя надеждой сердца отчаявшихся.
ГАЛАОР: Дон Тристан, вчера вы пронзили копьем не чудовище, а бочку.
ТРИСТАН: Меня нисколько не удивляет, что вы так думаете. Монтесинос смеется надо мной, выставляет на посмешище каждый мой подвиг. Потому-то и опустился я до оруженосца. Но я вчера отчетливо видел разъяренного огромного кабана, который ловко уворачивался от меня и яростно на меня бросался. Я, конечно же, не испытывал страха, а вот чудовище, должно быть, пришло в ужас, потому что ударил я его с фланга, а это означает, что оно отступало, убегая от меня.
