Контраст света и тени был очень силен: танцующие то пропадали в темноте, то снова выпрыгивали из нее. Появлялись и исчезали открытые рты поющих. Мужской голос неподалеку от Галаора произнес: «Зеленая умрет сегодня, расчленив сама себя во время танца. Это будет прекрасно, мы все это знаем. И ты тоже должен это увидеть. Мы устроили этот праздник, чтобы посмотреть, как она будет вырывать у себя кость за костью и как умрет в танце. Она сделает это, мы знаем. С ее-то тщеславием!». Послышался барабанный бой и крики: «Зеленая! Идет Зеленая!». Шум стал невыносимым, уродцы вопили как сумасшедшие. Галаор увидел неимоверно худое бесполое зеленое существо, которое, что-то громко выкрикивая, приближалось к костру. Зеленая вопила и танцевала: мягкая, бескостная, она сплеталась сама с собой, прыгала, ходила на руках, каталась по земле. Она двигалась все быстрее и быстрее, и вскоре уже напоминала крутящийся пропеллер: она закручивалась и раскручивалась, поднималась с земли, завязанная узлом, а в воздухе начинала развязываться, но голова где-то терялась, руки становились на место ног, а ноги – на место рук. Все кричали, все плясали, все вели себя как безумные. «Еще, Зеленая! Еще!» Начался дождь. В костры упали первые крупные капли, поднялся ветер, и наконец разразилась гроза. Барабаны били все быстрее и все громче. «Еще, Зеленая!» Безумие нарастало. Танцующие выли и дергались в конвульсиях, некоторые уже катались по земле, и изо рта у них шла кровавая пена. Кто-то упал в костер, кто-то рвал на себе одежду, кто-то пытался задушить себя собственными ожерельями. А барабаны били все громче, и вот уже кто-то прелюбодействовал прямо на земле, какая-то старуха танцевала в обнимку с курицей, некоторые дрались, царапаясь и кусаясь, двое катались по траве, сцепившись, истекая кровью. Барабаны все били… Дождь погасил костры. Галаор закричал – Зеленая угрожающе надвигалась на него. Толстуха выпустила его из объятий. Вскочив на ноги, Галаор хотел бежать и выхватил из ножен кинжал. Но Зеленая настигла его и обвилась вокруг. Галаор в ужасе вскрикнул и выронил кинжал: он увидел лицо Зеленой – рот, искаженный презрением, жесткие, пристальные сумасшедшие покрасневшие глаза. Зеленая плюнула ему в лицо, и вокруг все закрутилось, шум стих, и даже барабаны зазвучали словно издалека. Галаор откинул со лба мокрые волосы – он не понимал, падает он или летит…
Его разбудил солнечный луч. Он открыл глаза и сел на траве. Было прохладно. Тишину утра нарушало только журчание речки невдалеке. Внезапно Галаор вспомнил все и резко вскочил на ноги. Проверил: кинжал находился там, где ему и положено, – в ножнах. Провел ладонью по лбу, по волосам. Дон Оливерос! Где дон Оливерос? И где он был прошлой ночью?
