Такими словами поносил Корэюки их хозяина, и кто-то из противников должен был услышать эти слова собственными ушами. Отступать они бросились наперегонки. Перед Корэюки уныло виднелся только один всадник — не ровня ему по силе. У него не было ни личного имущества, ни даже быстрого скорохода, не говоря уже о норигаэ[276] и вассалах. Был только один личный слуга, державший под уздцы его коня. По характеру нетерпеливый, он необдуманно бросал вокруг себя поспешные слова; его не сопровождал ни один человек, поэтсму никто не мог повернуть его назад.
Когда назавтра, разбирая, что произошло на самом деле и обсуждая сильные и слабые стороны схватки, люди высказывали мнение о том, что, может быть, только из-за того, что выдержали его доспехи, Ямада был только ранен стрелой господина Хатиро, — и смогли ответить, что же это было. Так вот, собираясь выступить против соперника, он приблизился к своему слуге и сказал:
— Слушай! Было бы жаль закончить всё, даже не вспомнив, что ты служишь мне с давних пор. Однако, согласно обещанию, данному в прежней жизни, мы стали господином и слугой и будем следовать этому обещанию до самого конца. Ты, конечно, слышал слова, которые сейчас произнёс Корэюки. Теперь вряд ли получится повернуть назад, даже если я и захотел бы этого. Настигнутый стрелой господина Хатиро, я неизбежно погибну. Однако встретиться так с человеком, у которого есть лук и стрелы, — это верх моих желаний. Жить ли, или умереть — вот что определяет сражение. Во время него тебя здесь ни в коем случае не должно быть. А раз это так, то если я умру, — спрячь свой стыд. Остаться живым — у меня один шанс из десяти миллионов. Если я буду жив, то проникнусь мыслью о том, что ты — верный слуга своего господина! Если станешь свидетелем схватки, и это будет схватка господина Ямада, повествуй о ней этими самыми словами.
Так он сказал, и слуга, решив, что господин его выжил из ума, отвечал:
— Вероятно, давно известно, что с чем-то подобным обязательно должен встретиться тот, кто говорит, будто его заставил это исполнить человек, вооружённый луком и стрелами. Как буду я дальше жить, если моего господина поразят стрелой?! В конце концов господин умрёт только после моей смерти. И ещё: чтобы подданным господина быть свидетелями, им нужно будет стоять на дороге? А совершить воинский подвиг важнее, чем оставаться в живых. Это же такое развлечение!
Потом он взял поудобнее свой длинный меч и выехал вперёд.
