. Видя, что передняя телега опрокинулась, задняя извлечёт урок
[127]. Разве можно затевать заговор? О назначении Первого принца возносят молитвы буддам и богам; для него бывают особые основания. Если бы на этот раз высокочтимый сам
[128] принял постриг и благоволил поселиться в тиши отшельнической обители, это был бы самый замечательный его поступок. А в его теперешнем замысле никакого смысла нет. Нужно бы узнать настроение экс-императора и доложить государю.
Так молвил министр, и Норинага, поспешно возвратясь во дворец, доложил государю об этих его словах. Сам же Новый экс-император не сообщал ничего, а правящий государь изволил промолвить:
— В этом несомненно есть резон. Мне докладывала об этом помощница начальника Дворцовой охраны. Подобных неприятностей нужно избежать. А сверх того нет никаких деталей.
И после того, что он вымолвил это, Норинага во второй раз говорить не решился, но плача и плача, удалился прочь.
Вечером того же дня Новый экс-император переехал из дворца Танака во дворец сайин[129] в районе Сиракава. Никто об этом не знал. Было лишь объявлено о посещении сайин августейшим. Дали знать, что вместе с ним будут глава Управления Левой половиной столицы Норинага, глава Правой дворцовой конюшни Санэкиё, прежний владетель провинции Ямасиро Ёрисукэ, помощник командира Левой гвардии охраны дворцовых ворот Иэхиро и другие.
ГЛАВА 8.
О том, как Новый экс-император изволил вызвать Тамэёси[130]
В тот же вечер к Новому экс-императору был вызван судья Рокудзё Тамэёси. Хотя вызов ему последовал также и от государева двора, он пока не отправился никуда, а закрылся у себя, стараясь выяснить настроения людей.
Обычно на приглашение прибыть в хижину отшельника отвечали согласием, но как поступить на этот раз? Когда он сообщил в ответ на приглашение, что не может прибыть из-за плохого самочувствия, домой к нему с поручением передать приглашение прислали Норинага, и судья вышел к нему приветствовать его:
— Допустим, Тамэёси, — начал он, — родился в доме с луками и стрелами. Мои предки по отцовской линии поколение за поколением наследовали эту традицию, и приглашались служить в охране императорского дворца, но на самом деле мне ни разу не удалось приложить руки к участию в сражении. В прежние годы наш дядюшка Ёсицуна, владетель провинции Мино, примкнул к врагам династии, но он безвыходно сидел у себя в горах Кокаяма в провинции Оми, а когда получил от государя изъявление высочайшей воли, его сын и все сторонники совершили самоубийство. Когда же, помимо того, самого Ёсицуна взяли в плен и увезли, монахи из Нара
