Тут государю представилось, что это — воистину явление божества, потому что он изволил лицезреть точь-в-точь то, что представлялось ему сновидением. Поспешно собрал он в пучёк полоски гохэй[42] и, молитвенно сложив августейшие ладони, промолвил:
— Я горд благими последствиями десяти видов добрых деяний, совершённых мною в прежних жизнях. Но, несмотря на то, что достиг я высокого ранга императора, этот ранг не лишён связи с заблуждениями, которые присущи смертным в трёх мирах — мире желаний, мире форм и мире без форм[43]. Как могу я управлять в них свойствами добрыми и дурными? Научи же меня вершить дела добрые!
На это жрица возвестила заунывным голосом:
«Видится в пригоршне воды
Отраженье луны.
Так есть на ладонях луна или нет?!
Так же и в мире,
В котором нам выпало жить»
[44].
Произнеся это вещее стихотворение два или три раза, она залилась слезами и продолжила вложенную в её уста речь божества:
— Знать надлежит вот что. Кончина государя должна воспоследовать осенью следующего года. После этого положение в мире решительно переменится.
Высокопоставленные вельможи и высокомудрые служители — все зашумели и потеряли цвет лица. Послышались голоса:
— Какими средствами можно отодвинуть пределы государевой жизни?!
Услышав их, монашествующий экс-император благоволил глубоко
задуматься, а потом вымолвил, громко плача:
— Это удел бодхисаттвы — обитать в той же мирской пыли, что и миряне, с целью освободить их от страданий и дать им блаженство, а потому сочувствие им заключается, видимо, в помыслах богов о большой любви и большой скорби. Помочь освободиться от земных несчастий и трудностей — это самое основное в предостережении будды, явленного в образе божества. Укажи же мне, о божество, средство, желаемое для тебя!
В ответ жрица, обливаясь потоками слёз, изрекла по воле этого будды:
— Государь был владыкой нашей державы, пока сменяли друг друга вёсны и осени на протяжении вот уже сорока с лишним раз. Я же являюсь охранителем спокойствия страны, когда сменяют друг друга звёзды и иней на протяжении уже более тысячи лет. Поэтому, хотя и говорится, что любовь и скорбь как средство оказания помощи в делах живущим не являются результатом сострадания им, на самом деле только действие кармы предустановлено и не зависит от усилий богов. Вообще же следует проникнуться стремлением к земле Крайней радости, Чистой земле, Земле, откуда не отступают назад, — к нирване. Сердцу августейшего не нужно задерживаться на этом зыбком мире Пяти замутнённостей
