[590]. По этой или другой причине, но только ему не приходилось попадаться на глаза августейшему. И всё-таки, наслышавшись о делах Нового экс-императора, он проникся состраданием, пустился в далёкий, многотрудный путь по морю и прибыл в Сануки.
Когда отшельник увидел дворец со стороны, — вид его был невообразимо жалким. Ворота стерегли неотёсанные варвары[591], дорогу заслоняли кусты роз. То было место для цветов, птиц, ветра и луны, поэтому сердце человека должно было чем-то утешаться. Не переставая думать о том, кто же приходит сюда, очарованный снежным утром и дождливой ночью, стоял путник, и поникли рукава его груботканных одежд.
Путник раздумывал, как бы ему проникнуть внутрь дворца, но воины, охранявшие ворота, были неприступны, так что он с завистью слушал шум волн, без пользы накатывавших на берег возле дворца, шум ветра, дующего в сосны, и призывные крики чаек со стороны открытого моря.
Стемнело, спустилась ночь, на сердце у путника становилось всё чище. Он стал утешать себя, играя на флейте и вслух читая стихи, плача и плача. Безграничны спокойные думы, па перекрёстках нет никого, сердце объято печалью, но от желаний ему не отречься[592]. Взошла луна, зашумели морские волны, послышалась песня лодочника, идущего с шестом неведомо куда Ветер в заливе дул ровно, печали путника не было границ.
Всё глубже становилась ночь, месяц склонялся вниз, становился прохладнее ветер. Когда путник остановился и стал отжимать рукав, из дворца вышел человек, одетый в потемневший суйкан[593]. Луна, что ли, его позвала?
Рэнъё обрадовался, потому что в сердце его всё ещё была скорбь. Незнакомец проникся к нему состраданием и, пригласив его с собой, вошёл внутрь. А так как Рэнъё не должен был входить во дворец, он написал на доске одно стихотворение и попросил: «Пожалуйста, доведите это до слуха государя!»
Незнакомцу, по-видимому, было свойственно сострадание. Он доложил о том, что произошло, августейшему. Новый экс-император прочитал стихотворение, в котором было написано:
В Асакура
Дворец из круглых брёвен
Я посетил.
Печально, что вернусь,
А государь меня и не увидит.
Экс-император был охвачен печалью, а потому захотел узнать о делах в столице и расспросить о милой старине. Но, как и следовало ожидать, он написал только такой ответ:
Из Асакура
Возвращают тебя
Без результата.
Я же плакать останусь
В краю рыбаков.
Рэнъё, приняв это стихотворение, убрал его на дно заплечной корзины и направился в столицу, плача и плача.
