Композиция романа отличается разорванностью: рассказ начинается с момента, когда трагедия устремляется к развязке. Используя прием рассказа в рассказе (старая служанка Нелли Дин, работавшая в домах Эрншо и Линтонов, посвящает в их тайны заезжего джентльмена, мистера Локвуда, от лица которого начинается повествование), Эмили Бронте возвращает читателя к событиям почти тридцатилетней давности.
Дочь состоятельного владельца Грозового Перевала и его приемыша, подобранного в трущобах Ливерпуля, с малых лет связывает глубокое чувство. Поначалу озорная, своенравная девочка и внешне бесстрастный замкнутый найденыш безотчетно тянутся друг к другу. Смерть старого Эрншо, благоволившего к Хитклифу, еще больше сблизила детей. Только сообща могли они противостоять жестокости унаследовавшего ферму Хиндли и иезуитству лицемерного ханжи Джозефа, во власти которых оказались. В совместном бунте против несправедливости крепнет союз Хитклифа и Кэтрин, рождается то особое чувство, которое делает жизнь одного немыслимой без другого. Им никто не нужен. Они счастливы убежать с утра в поля и блуждать весь день в зарослях вереска или, забравшись на кладбище, бесстрашно вызывать спящих в могилах, а там пусть бьют, пусть морят голодом.
Присутствие Кэтрин делало Хитклифа нечувствительным к издевательствам Хиндли, решившего "поставить мальчишку на место". Местом этим стали поле и конюшня. Тяжкий труд от зари до зари согнул его. Исчезла былая любознательность Хитклифа. Прирожденная замкнутость обернулась маниакальной нелюдимостью.
Приниженное положение Хитклифа глубоко оскорбляло Кэтрин. Знакомство с Линтонами ввело ее в новый мир, который ошеломил ее роскошью и утонченностью. Соблазненная возможностью стать первой дамой в округе, Кэтрин не без сомнений и колебаний принимает предложение покоренного ею Эдгара Линтона. При этом она уже понимает, насколько Линтон чужд ей, в то время как Хитклиф одной с нею крови. "Из чего бы ни были сотворены наши души, его душа и моя - одно, исповедуется Кэтрин Нелли Дин, - а душа Линтона так отлична от наших, как лунный луч от молнии или иней от огня".
Кэтрин привязывает к Хитклифу нечто более глубокое, чем любовное влечение или даже страсть. Свою любовь к Линтону она уподобляет листве на деревьях, подвластной временам года. Любовь же к Хитклифу - извечным каменным пластам в недрах земли. Сами сравнения, образы, которыми она мыслит, подчеркивают органичность ее связей с силами великой праматери - Земли. В ней есть нечто от первозданности стихий, нечто языческое.
