— Ого! Семеро детей — это редкость по нашим временам.
— Только не в нашей семье. У папиного брата восемь, и все девки. А у маминой сестры четверо сыновей и пять внуков. Представляешь, какой дурдом творится у нас по праздникам?
— Вы празднуете Рождество всей семьей?
— Раньше — обязательно, но в последние несколько лет у меня не получалось приезжать, у Дженны тоже. Она — военврач. Работает на базе в Форт-Браггс.
— Это серьезно. А чем занимаются остальные?
— Мама, понятное дело, домом. Отец — полицейский, сейчас на пенсии. Гарри, Сью и Аманда работают вместе… в детективном агентстве.
— Надо же! И девушки тоже…
— Ну девчонками их уже не назовешь. Аманда младшая, ей двадцать восемь. А что касается выбора профессии — Гарри тоже служил в полиции, потом уволился. Когда в семье трое полицейских, это накладывает отпечаток, знаешь ли.
— Не обидишься, если скажу?
— Не обижусь.
— Ты не очень похож на семейного человека.
— А я им и не являюсь. Я — нечто вроде паршивой овцы, которая должна быть в каждом стаде. Горе в доме. С семнадцати лет жил отдельно, в армию пошел, потом в полицию.
— Они тебя любят?
— Очень. И я их. Но — семья прекрасна, лишь когда она вдали. Я всегда рвусь к ним, скучаю, но уже через сутки не знаю, как побыстрее удрать. Девять ирландцев под одной крышей — это перебор.
— Ты был женат?
— Нет.
— Почему?
— Хороший вопрос. Не знаю. Как-то не хотелось никогда жить с кем-то вместе. Мне проще одному. К тому же… из меня плохой муж.
— Как ты можешь так говорить, если никогда не был женат?
— А кто знает меня лучше меня самого? У меня завышенные требования к спутнице жизни. И я очень авторитарен.
— Годится.
— Что-о?
— Я говорю, что согласна.
— Вот нахалка! А почему ты думаешь, что мне годишься ты?
— Ты сам говорил.
— Я говорил о влечении. О физиологии, если хочешь. Ты привлекательна, от тебя исходит мощнейшее поле…
— Э нет, такие формулировки мне нравятся куда меньше.
— Элис… Можно, я тоже спрошу?
— Конечно.
— Кто такой Микки?
Она помолчала, потом медленно провела рукой по лбу.
— Мне казалось, я никогда и ни с кем не смогу об этом разговаривать… Микки — мой брат.
— Слава богу.
— Да нет, не совсем. Понимаешь… У него с детства была болезнь почек. Пока были живы родители, действовала страховка, Микки часто лежал в больнице, но все шло более или менее… нормально. А потом они погибли, разбились. Мы с братом остались совсем одни. Мне было двадцать, ему двадцать три. Никто не верил — на вид Микки был совсем ребенком. Мы переехали в Лос-Анджелес, я пошла работать, Микки старался работать дома — он хорошо разбирался в электронике. Во-от… А потом болезнь обострилась. Ему понадобилась искусственная почка, это очень дорого: аппарат, больница сожрала все наши сбережения за первый же месяц. Вот тогда я и пошла работать в «Маджестик». Клифф всегда утверждал, что мы — одна большая и дружная семья. Я поверила.
